Поиски тепла
Исп.: Глеб Горбовский
Уши, главное -- это уши!
На ушах побелела кожа.
Зверь-мороз человека душит,
но никак задушить не может.
Где? к кому прислониться телом,
чем и как разогреть коленки?
Стены улиц в морозном, в белом,
прислонись -- и пристынешь к стенке,
Вон прохожий -- сосулька просто,
потирает нервозно лапки.
...А куда ж это я в мороз-то,
разве я не такой же зябкий?
Нет на мне меховых доспехов,
нет ни котиковых, ни собачьих.
Есть под кепкою вместо меха
пук волос -- полубокс иначе.
И хоть нынче морозец крепкий,
я иду на свиданье в кепке,
я иду папахам назло
на морозе искать
тепло!
Лесной, охотничий, зовущий
еловый дым навстречу мне.
И что ни шаг -- то пахнет гуще,
как будто двигаюсь к весне.
Костёр трещал у тротуара,
у ног нахохленных домов.
И чёрный чан смолы и вара
повис над красной клеткой дров.
Вокруг огня - толпа в фуфайках,
в разновеликих треухах.
Но у костра пляши хоть в майке --
была бы обувь на ногах!
Навстречу, в снегу утопая по плечи,
машина с метлой и огромной лопатой.
Иду за машиной, никем не замечен.
Найду ли тепло я в сугробах горбатых?
Найду ли его я под снежной периной?
Найду ль на рисунке, оставленном шиной?..
...Его я нашёл неожиданно просто:
оно - человек ниже среднего роста.
В железной машине
есть сердце в кабине,
светляк папиросы и фосфор приборов...
Тепло притаилось в машине -
в бензине,
но больше в сто крат -
под фуфайкой шофёра.
Вместе с хлебным запахом из булочной
в валенках рабочий -
на мороз!
Безразличный к сутолоке уличной,
он решил позавтракать всерьёз.
Пополам руками осторожными
разломил надтреснутый батон.
Мягкий пар из булки новорожденной
зачерпнул губами.
А потом,
разогревши челюсти холодные,
зашагал неведомо куда.
...Съели крошки воробьи голодные,
потеплели -
и на провода.
Ногами по улице топая чаще,
я встретил почтовый мороженый ящик.
Он льда холоднее, он смерти бледнее,
его разглядел на кирпичной стене я.
Шапчонка на нем из январского меха,
висит козырёк, а пониже - прореха.
И в эту прореху я сунул письмо,
писалось оно не холодным умом -
письмо человеческой грустью писалось,
письмо под пальто на груди согревалось,
протиснулось в щель и упало на дно, -
быть может, кого-то согреет оно.
Мороз обклеил стекла льдом.
Был телефонный тесен дом.
Здесь телефонный автомат.
на трубке мёрзнет ухо.
И вдруг слова,
улыбка,
взгляд
доносятся до слуха.
Её тепло - в меня втекло.
Пускай облито льдом стекло.
Дышу в стекло. Кружок в стекле.
Моя любовь сейчас в тепле!
Эта кровля завода - вроде гриба,
выше гриба - труба.
На таком холоду! А дымит, жива!
У трубы в чёрном дыме волос
голова.
Я за встречным ларьком
без остатка исчез,
но труба высока, но труба -
до небес!
Я в троллейбус втираюсь,
а дылда в окно
вся
в царапину-щель
мне видна всё равно.
Из троллейбуса вылез,
влезаю в толпу -
но и здесь разглядел я живую трубу.
Разглядел и стою,
разглядел и смотрю,
вижу: курит труба, -
дай и я закурю.
...А пониже трубы, в кочегарке,
в поту
кочегары варили в котлах теплоту!
Из бани подходят к ларьку торопливо,
в ларьке жигулёвское тёплое пиво.
Ларёк заскорузлый, обложенный льдом,
квадратным окошком он дышит, как ртом.
И пена, и пар из окошка наружу.
Мерцает стекло переполненных кружек,
и ласково льётся и неторопливо
в спокойные рты подогретое пиво.
Чинят мост. Электросварка.
Там по всем приметам - жарко.
Искры там букетом, градом,
веером и водопадом!
Зло шипя и негодуя,
сталь текла,
стремились струи.
Струи стали
кровью стали.
Тени падали,
вставали,
бились грудью о чугун,
мост гудел в сто тысяч струн!
Небо в синем,
небо в ярком,
небу тоже стало жарко!
Я город прошёл от конца до начала,
сжимался в термометре ртутный червяк.
Но встречи любовь, как всегда, назначала,
и я под часами умерил свой шаг.
Секундою позже - я взял её руки,
минутою позже - мы шли не спеша.
Колючий, певучий, живучий, упругий,
я просто оттаял - вода на ушах!
Хотелось вдохнуть освежающий иней,
содрать с себя кепку, надеть на забор!
Хотелось прижаться к стелкяшке-витрине,
кататься с детишками с горки и с гор...
Казалось нелепым безлюдие улиц.
Сегодня жара! Не погода, а пляж!
Такое - на редкость в зелёном июле,
такое за редкостью - сдать в Эрмитаж!
Смотрите, продрогшие шапки и шубы,
откиньте меха с приютившихся глаз, -
я друга целую в зажжённые губы,
хотите, возьму поцелую и вас?!
Смотрите, я выступил против мороза!
...И если его ещё терпит земля,
мороз не проблема, мороз не угроза,
мороз - это что-то пониже нуля.
| 
