Александр Розенбаум: Не бывает плохих зверей...

Александр Яковлевич Розенбаум — врач, талантливый музыкант, певец, поэт, Народный артист России... У него так много званий, но перечислять их все, наверное, не нужно, потому что прежде всего — это Человек и настоящий Мужчина, которого любят и уважают миллионы людей, уважают за его искренность и честность. Он до сих пор остается врачом, но теперь он врачует наши души музыкой и словом...

Александр Яковлевич, расскажите немного о своем детстве. Не гоняли ли Вы голубей по крышам, как многие мальчишки?

Мы с братом всю свою жизнь любили животных. Ловили бабочек, держали змей, крыс... Собаку мы просили, но родители не могли ее нам купить. Не потому, что они не хотели, а потому что не доверяли нашим обещаниям, что мы будем гулять. А сами они гулять не могли — оба были практикующими врачами и постоянно находились на работе. Мы всякой мелкой живностью забивали свою тягу к животным. У меня и сейчас дома огромная коллекция бабочек, но их я покупаю в память о брате...

Александр Яковлевич, откуда такая любовь к животным, в частности — к собакам? Вам ее кто-то прививал с детства?

Я могу вам сказать, что у меня отец очень любит животных. Но я животных любил с раннего детства и всегда говорю о том, что если бы я не был доктором, музыкантом, я был бы кем-то, кто рядом с животными. Я хотел быть егерем — знаете, есть мечты у людей, детские такие мечты, когда кто-то хочет стать космонавтом, кто-то — летчиком, кто-то балериной... Я всегда хотел быть географом или зоологом, егерем — такие профессии меня привлекали. Они ближе к природе и животным.

Как только я получил возможность завести собаку, я этой возможностью воспользовался.

Вашей первой собакой был Лаки?

Да, это был бультерьер Лаки. Он прожил со мной 14 лет без 2-х месяцев — для бультерьера это колоссальная цифра.

Александр Яковлевич, как он появился в Вашей жизни?

Лаки был вторым бультерьером, привезенным в Россию из Германии. Я слышал про эту породу, попросил — и мне его привезли. Причем Лаки переростком был — с небольшую овчарку размером.

Каким был Лаки? Может, были интересные моменты, связанные с ним?

У меня вся жизнь связана с ним. Четыре года он ездил со мной на гастроли и был со мной 24 часа в сутки. Спал в гитарном чехле, когда я был на сцене. Приходя в гостиничный номер, он прыгал с кровати на кровать, выбирал себе место, а потом место себе выбирал я. Много с ним интересного было связано. Понимаете, он был для меня как первый ребенок — я, если буду жив и все будет хорошо, обязательно возьму бультерьера — сейчас я уже готов к этому. В свое время был не готов — просто не мог... Сейчас — могу. Бультерьеры — прекрасные собаки, их просто надо знать. Журналисты сделали из них каких-то ненормальных убийц — это ужасно и очень неправильно, потому что не бывает плохих зверей — бывают плохие люди. А звери всегда хорошие. Они прогнозируемые, они умные. Все дело в том, что надо знать, какую породу ты себе берешь. Бультерьера нельзя травить. Если притравил бульмастифа, бультерьера, бульдога, ты должен понимать, что ты будешь расхлебывать последствия до конца дней. Если ты притравил бультерьера на людей, то к вам в дом не зайдет даже мама, если она с вами не живет.

Александр Яковлевич, говорят, что собака и хозяин очень похожи друг на друга, иногда даже внешне. А что у Вас было общего с Лаки?

Это так. У нас глаза были одинаковые. У нас взгляд был одинаковый. Потом он лысый, и я — лысый. Когда бритая башка с таким вот взглядом... У него тоже добрый был взгляд, но большей частью, он был не злой, конечно, но не могу сказать, что очень теплый. Нормальный такой взгляд.

Что касается характера. Вообще собаки, да и все животные, отдают тебе то, что даешь им ты. Не более того. Что лошадь, что змея, что мыши, крысы, кошки... Но с кошками, правда, отдельная история. Кошка — она сама по себе. Если животное здорово и если животное пребывает в нормальной обстановке, оно совершенно адекватно на все реагирует. Другое дело, что заложено в кровь. Это как у человека, например темперамент: есть сангвиники, холерики, флегматики и меланхолики. Вот возьмите двух собак, например, бультерьера Лаки и американского бульдога Дона. Все були вообще заточены на какую-то борьбу: бультерьеры — травильные собаки. В первую очередь, на копытных животных. Лаки волновало все: от кошек до бронетранспортера, — он даже ежей через шкуру прокусывал — я об этом много раз рассказывал. У меня как-то было 20 минут мелкой хирургии после пребывания с ним на даче, потому что пес через шкуру прокусил бедного ежа, и я 20 минут ему с окровавленной морды снимал иголки. Он бросался абсолютно на все, что двигалось.

А вот что касается людей... Дома у меня всегда — одни друзья. Ко мне никогда не приходят чужие, злые люди. Например, звонил звонок, дальше начиналась совершенно марсианская реакция: рычание, крича-ние, лай... Заходил водопроводчик, пес подбегал к нему и... облизывал с головы до ног. Вот это бультерьер! Хотя инстинктивно от любого нехорошего человека, от любой агрессии этот добрый к людям бультерьер меня всегда оберегал.

Теперь что касается Дона. Амбуль-дог выведен американскими пехотинцами для работы с населением — с человеком. Ему животные не интересны, кроме тех случаев, когда речь идет о выяснении отношений между кобелями. Причем мелких кобелей он не трогает, но с большими заводится, потому что чувствует соперника.

Но что касается людей... Я взял Дона в 2 месяца, и я помню нашу первую прогулку, когда мы шли по 2-й линии Васильевского острова ночью. Пустая совершенно улица — ни одного человека. И вот мы проходим мимо парадной, и я слышу, как Дон насторожился и заворчал. Просто так, взял — и зарычал. Ну, зарычал — и зарычал. Мы прошли метров пять-семь, открывается дверь и из парадной выходит человек. Вот это у него в крови!

Поэтому сегодня, наверное, больше к сожалению, чем к счастью, с ним гулять довольно проблематично...

Поэтому когда журналисты говорят, что бультерьер выел кому-то лицо — это такая глупость! Бультерьер никому ничего не выедает: он хватает, треплет и отбрасывает или не отбрасывает, а просто треплет и не отпускает — если бультерьер что-то схватил, он ничего выесть уже не может! Бультерьеры этого просто не умеют делать! А если человек не дружит с головой — у него любая собака может стать монстром. Я считаю, что даже аквариумных рыбок надо выдавать по разрешению, не говоря уже о собаках.

Государственная Дума совсем недавно рассматривала в первом чтении законопроект «Об ответственном обращении с животными». Ходят служи, что ко второму чтению будут готовиться поправки к этому законопроекту: группы опасных пород уже определены, осталось только ввести их запрет... К чему это все приведет в конечном итоге?

Нельзя говорить вообще о запрете. Почему бы тогда не запретить человека? Это самое страшное животное на планете. Мы с собаками в одной биологической классификации.

Надо не запрещать собак, а, по крайней мере, бойцовых и служебных совершенно точно выдавать по разрешениям. Вы думаете, мне не хочется, чтобы у меня собака ходила без поводка? Да конечно, хочется — что же я зверь, что ли? Мне хочется, чтобы пес не носил намордник. Когда я иду с ним (а это не так часто бывает), особенно если мы идем фотографироваться и я знаю, что намордник нам помешает — я позволю себе его не одеть. Но я его одену в общественном месте для спокойствия народа: не только того, который собак не любит — а их половина человечества, но и для тех, кто любит и знает. Даже любящий собак человек, гуляя с ребенком в детском садике, если увидит где-то собаку без намордника, — он тоже, в общем-то, напряжется. Тем более, если идет собака с репутацией не самой лучшей. Ну зачем пугать людей? Надень ты собаке намордник и поводок в общественном месте. Это вопрос уважения к окружающим. При этом когда хозяину делаешь замечание, он говорит: «Да я отвечаю! У меня собака добрая! Она у меня добрее, чем вы!» Просто человек не уважает окружающих людей — вот и все. К его собаке это не имеет никакого отношения — у него самая лучшая в мире собака. Я всех собак люблю, я ненавижу только трех животных: мух, тараканов и комаров.

Я сколько раз попадал сам, когда у меня собака идет на поводке и в наморднике, а по улице свободно носятся другие собаки и провоцируют!

Поэтому нужно разрешение для того, кто заводит пса служебного или бойцового. Запрещать собак пи в коем случае нельзя! Да и смысла нет — все равно будут заводить.

Ну не заведу я болонку, если я не люблю мелкие породы. Для меня собака должна быть собакой. Как можно вообще запрещать взять животное? Но разрешение — нужно, и не потому, что надо обеспечивать общественную безопасность, а даже из любви к животным. Например, возьмем собаку — моего пса Лаки. У него была всего одна извилина — доминирующая, потому что эту доминирующую извилину ему дали в крови — драться. Если ты эту извилину один раз тронешь, значит, ты потом будешь иметь с собакой проблемы. Для того чтобы эту извилину не трогать, нужно самому иметь не одну извилину, нужно иметь мозг. Должна быть комиссия, которая видит, что вот у этого человека, который заведет амбуля или стаффорда, есть мозг, а не одна извилина.

Александр Яковлевич, расскажите об истории появления

Лаки у меня умер в 13 лет 10 месяцев — это было одним из тяжелейших моментов в жизни. Но я без животного не мог. Где-то я пожил так месяцев восемь, по бультерьера не мог взять просто психологически. Мы давно дружим с Лаймой Вайкуле, именно она мне и сосватала амбуля. И я его взял. Я пришел, мне понравился самый гнусный, самый большой, самый бука такой, так смотрел — исподлобья... Я тогда подумал, что за те два месяца, пока он рос, его обидели очень сильно: во-первых, заводчики сто возили в машине очень часто, потому что его реакция на автомобиль до сих пор однозначна: Дон сразу прыгает в машину — тут же! И очень недоверчив был, ну очень! Он и сейчас такой: у меня с ветеринарами — беда, он не подпускает их к себе. Сейчас ему уже 9 лет.

У меня с собаками было вообще очень много историй. Например, мы с Доном ехали из Москвы поездом, ему было тогда 2 месяца — Мы сели часов в восемь, вышли в Новгороде часов в десять утра, а он у меня в купе все это время терпел и ждал, когда можно будет выйти на улицу! Я, помню, очень переживал: как я его буду везти в поезде столько времени, маленького, двухмесячного, набрал всяких пакетов, газет, а он дотерпел — это для меня было просто поразительно!

С ним занимались дрессировкой?

Он умеет то, что ему надо или нам надо. Занималась с ним, по большей части, моя супруга. У меня вообще с собаками, да и не только с собаками, но и с другими животными, какие-то верхние, наверное, отношения. Потому что я даю им понять в очень маленьком возрасте, что я вообще — папа, я — вожак, и я — хозяин. И никаких вопросов по этому поводу быть не должно. Я собак не бью никогда, я не наказываю руками, у меня с ними — абсолютно собачий разговор: я делаю «ррр» п им этого хватает сразу. Поэтому у меня с ними складывается все. А команды те, которые необходимы, Дон знает. Никаких «фас» я не тренирую — мне это не надо. Я всегда говорю, что точно знаю, что моя собака — любая, меня защитит инстинктивно, если, не дай бог, это понадобится. А «сидеть», «лежать», «гулять» — он все понимает. Ноет, когда ему чего-то хочется — ну обычный ребенок!

Как донести до основной массы населения, что пока мы не научим детей бережно относиться к животным, мы не научим взрослых уважать стариков и детей?

Это все происходит в семье и зависит от мамы с папой. Если дети подвязывают банку к хвосту котике, это же не потому, что они так запрограммированы с рождения. Значит, так случилось в семье, что ребенок может это сделать. Значит, ему не читали Эрнеста Сетон-Томпсопа в детстве, Джеральда Даррелла, «Белого клыка» Джека Лондона... Чарльза Диккенса надо детям давать читать. Нужно воспитывать книгами сострадание, и к животным — в том числе. А сострадание-то не воспитывается! Книжки-то не читаются! Вот и вырастают такие дети, которые не только животных, по и людей не любят.

Любой ребенок с детства любит животных. Дэвиду, моему старшему внуку, сейчас 10 лет, Дону — 9. Я не представляю, что будет с пацаном, когда Дона не станет. Потому что они спят с ним, как Калигула с конем. Дэвид даже из Америки с отдыха тянет родителей через континент к Дону, потому что он не может без Дона жить. Он животных любит безумно. У меня в доме кассет про животных — огромное количество, Дэвид все их пересмотрел, читал книги, которые я ему давал, — только через это, только потому, что ребенок — он любит животных изначально, тем более — если он с ними растет. И у него никогда не возникнет мыслей привязать, например, собаке к хвосту банку.

Один раз, когда Дэвид был маленьким и любил катать машинки, он как-то швырнул машинку в собаку: тому 2 года и этому — 2,5. И Дэвид — ба-бах машиной в Дона! А Дон боится же, когда машина в него едет! Я внуку тогда объяснил на примере: запулил в пего мячом и спросил: «Тебе приятно?» Или уши он в детстве Дону крутил: я взял и также ему закрутил ухо. Так что все идет от воспитания и от семьи.

В свое время у меня была идея начать выпускать газету «Радость», в которой рассказывалось бы, например, о том, как запустили новую домну, которая дала людям новые рабочие места. Ведь к любому событию можно подходить по-разному Кто в средствах массовой информации — серьезных, не собачьих, журналах — пишет что-нибудь хорошее о животных? Например, о каком-нибудь псе Мухтарс, который кого-нибудь спас? Нет, пишут только о том, что некий Мухтар сожрал кого-то на соседнем огороде! И больше ничего! Кто пишет о врачах, которые в огромном количестве ежедневно, ежесекундно в нищих больницах, при мизерных зарплатах в гнусных условиях спасают людей?

Все же пишут только о том, что в какой-то больнице врач засадил хлористый кальций в мышцу вместо вены! Это ведь один случай на 100 тысяч! А где же все остальные?..

Кого бы Вы еще хотели завести в своем доне?

Змей. Я змей знаю очень хорошо — это венец творения природы, я считаю, по всем биологическим компонентам, по приспособленности всех органов, тканей, вплоть до разделенного на 4 части черепа, чтобы заглатывать еду. У кого вы видели, чтобы так раздвигались кости черепа? Венец творения! Кто сказал вообще, что они холодные и скользкие? Они теплые, особенно удавы. Я их очень люблю! Но у меня есть явное противопоказание — это моя супруга. Она даже видеть змей не может, но я как-нибудь познакомлю ее с ними поближе. Просто я много времени провожу в поездках, на гастролях, я восемь-девять месяцев в году не бываю дома. Если бы я был двенадцать месяцев дома, то давно бы уже завел себе удавов — двух.

Мы держали с братом дома ужей в банках. Один большой уж у меня убегал три раза. Мама не спала по две недели, пока мы их не находили. Докажи маме, что это всего лишь ужик!

А однажды он ушел на месяц, ползал где-то, я его нашел между лампами телевизора. Хорошо, что к соседям не уполз. Но соседи тоже не спали...

Но моя мечта — это пара удавов хороших. Я их люблю очень...

Александр Яковлевич, что бы вы хотели пожелать нашим читателям в преддверии Нового года?

Я желаю только двух вещей везде, всегда и всем. Ничего другого я не желаю: мира и здоровья! Все остальное можно купить, продать, подарить. Но если не будет мира или здоровья, все остальное теряет смысл. Миллионы, миллиарды, семьи, жены, невесты, дети — вес теряется. Если ты, не дай бог, будешь физически болен или, не дай бог, где-нибудь что-нибудь громыхнет или полыхнет, то все остальное станет неважно. И еще новогоднее пожелание — оно достаточно дежурное, но я его очень люблю: чтобы Новый год был не хуже старого!

Tweet

---

Комментарии

Оставьте ваше мнение

Имя
Email
Введите код 6733