«Чёрная шляпа»

Блатная песня — жанр уникальный. Практически всегда она почти с документальной точностью отражает время и эпоху, в которой была написана. Нередко на одну и ту же мелодию сочиняются несколько текстов, и исследователям шансона только остается гадать, какой из них является первоначальным. Именно к такому типу принадлежит песня «Черная шляпа», весьма популярная во время Гражданской войны и в первые годы нэпа. Исполнялась она на мотив, близкий «Цыпленку жареному», и была очень популярна среди криминальных элементов, матросов и анархистов. Существовал даже отдельный вариант песни под названием «Мы анархисты», и ее текст частично совпадал с текстом «Черной шляпы». Впрочем, некоторые исследователи шансона утверждают, что первоосновой ее все-таки послужила старая каторжная песня «Есть в Красноярске тюрьма большая», написанная еще в XIX веке.

«КРОНШТАДТСКИЕ ЖОРЖИКИ»

Однако то, что основной вариант был создан по горячим следам Гражданской войны, не вызывает сомнений. Бесспорно и то, что основную роль в популяризации песни сыграли анархиствующие матросы Балтийского флота.

Очевидно, в самой природе военного флота заложены данные к восприимчивости анархизма и революционной пропаганды. Условия жизни и сама морская стихия способствуют выработке и накоплению человеческой энергии, порождают запросы и искания. Заграничные плавания, полученное на службе образование, обращение со сложными механизмами, да и само море сильно развивали матросов. Через два-три года в них нельзя было уже узнать прежних простоватых крестьянских парней или рабочих. Они становились развитыми людьми, способными разбираться во многих явлениях окружавшей жизни.

Вместе с тем матросы царского флота приобретали завышенную самооценку, внешний лоск и апломб, считали себя намного выше окружающей среды и легко попадались в расставленные сети анархо-революционной пропаганды. Сперва моряки шли, как бабочки на огонь, а потом уже катились по наклонной плоскости. Для их развращения в ход пускались все средства и способы. В этой области работали не только простые рядовые агитаторы, но и «светила» революции.

Первые же шаги революции доказали, как она понималась в широких массах российского населения. Все, от вождей переворота до рабочего и крестьянина, торопились удовлетворить свои материальные интересы, показная сторона революционных знамен была забыта. Минимум труда и максимум оплаты — вот главные лозунги того периода.

Особенно резко жажда наживы обнаружилась на флоте. На кораблях, в отличие от пехотных частей, имелись значительные денежные суммы — продовольственные, подаренные заводами, где их строили или ремонтировали. Они предназначались на приобретение для команд продуктов питания, граммофонов, музыкальных инструментов, лыж, коньков и так далее. Чем больше был корабль, тем эти суммы достигали больших размеров. Команды сейчас же ухватились за них. Происходил сложный и длительный дележ, сопровождаемый целым рядом нескончаемых споров, брани и даже драк.

С кораблей, где подобных денег не было, немедленно посланы были на соответствующие заводы делегации с предложением выплатить определенную сумму. Подобные делегации редко встречали отказ, ибо запуганные правления заводов предпочитали отделаться от буйных морячков как можно скорее. Затем Временному правительству было предъявлено требование об увеличении жалованья.

Когда появились деньги, матросы, прежде всего, начали франтить. Появились лакированные сапоги с голенищами, что зеркало, широченные метровые клеши, короткий бушлат в талию, фланелевая рубаха в обтяжку и навыпуск, узкая бескозырка набекрень, а летом — даже соломенная шляпа. Особое внимание уделялось волосам, стричь которые считалось положительно неприличным. Шик прически заключался в коке и лихо закрученных усах. Получался самоуверенный, наглый и в то же время жалкий вид.

Возникли и другие потребности: морячкам захотелось в рестораны, кафе, театры и кинематографы. Это требовало денег, которых все-таки не хватало. Лишить себя развлечений матросам было уже трудно; поэтому они не брезговали никакими источниками, где можно было хоть что-нибудь достать. Нравственность и дисциплина быстро падали. На флоте пышным цветом расцвели пьянство и употребление кокаина. А после того как к власти пришли большевики, начался полный беспредел.

Балтийских матросов боялись все. Революционная власть всячески заискивала перед ними и предоставляла большие привилегии. Морячки получали лучший паек, беспрепятственно ездили по железным дорогам, ходили даром в государственные театры и так далее. Все это, вместе взятое, кружило им головы.

В результате матросы окончательно развратились, научились грабить и убивать, завели тесные знакомства с криминальным элементом. В этом заключались основные причины сближения моряков и анархического движения. Анархистская идеология оказалась для них весьма близкой.

«КОРОЛЬ БАНДИТОВ, КРАСНЫЙ КОМАНДИР...»

Когда началась Гражданская война, многочисленные матросские отряды стали основой Красной гвардии. При этом они тесно контактировали с анархистами и уголовниками.

Наиболее известным таким отрядом руководила некая Маруся Никифорова-сподвижница Нестора Махно. Ее банда, костяк которой составляли черноморские и балтийские матросы, «советизировала» юг Украины, занимаясь при этом феерическими грабежами.

В 1919 году большевики из тактических соображений санкционировали создание целого полка из одесских уголовников и анархистов. Командовал ими местный криминальный авторитет Михаил Винницкий — знаменитый Мишка Япончик- «король бандитов, красный командир».

Этот полк представлял собой более чем оригинальное зрелище. На первомайском параде он выступал в таком виде. Впереди на вороном жеребце ехал Япончик, конные адъютанты — чуть позади. За ними шли два еврейских оркестра и пехота — одесские налетчики, разодетые в тельняшки и белые брюки навыпуск, в цилиндрах и канотье.

Япончик обещал красным мобилизовать 2000 человек. Во второй половине июля полк отправили на петлюровский фронт, но большая часть личного состава разбежалась еще до погрузки в эшелоны или по дороге. Оставшиеся семьсот уркаганов выбили петлюровцев со станции Вапнярка и на радостях устроили грандиозную пьянку. Полк попытались расформировать, но урки погрузились на поезд и отправились обратно в Одессу.

По дороге, на станции Вознесенск, их встретил заградительный отряд красных. Япончика застрелили чекисты, а остатки полка рассеялись по округе.

ТРАГИЧЕСКИЙ ФИНАЛ

На заключительном этапе Гражданской войны большевики полностью отказались от услуг уголовников и анархистов. В Красной армии насаждалась железная дисциплина, анархию стали выжигать каленым железом.

Поприжали и разболтавшихся морячков. Кульминацией этих событий стал Кронштадтский мятеж. В марте 1921 года антисоветское выступление балтийских матросов подавили самым жестоким образом. Расстреляны были 2100 матросов, 6447 человек приговорили к разным срокам заключения. Остальных военморов демобилизовали и они рассеялись по всей стране, пополнив ряды криминала.

Кстати, именно тогда в криминальном мире стали популярны различные татуировки, ранее не практиковавшиеся среди российских каторжников. А песня «Черная шляпа» получила огромную популярность среди блатных элементов. Но со временем она потеряла свою актуальность и ее почти забыли.

Реанимировал песню популярный бард Аркадий Северный, который неизменно включал ее в свои подпольные концерты. А появление на экранах кинофильма «Оптимистическая трагедия», где песню исполняла анархиствующая братва, полностью вернула ее к жизни.

МЫ-АНАРХИСТЫ

Мы анархисты — 
Народ плечистый,
Для нас свобода дорога. 
Свои порядки,
Свои законы,
Все остальное — трын-трава! 

Была бы шляпа, 
Пальто из драпа
И не болела голова.
Была бы водка,
А к водке глотка,
Все остальное — трын-трава! 

Была бы хата 
И много блата,
А в хате куча барахла.
Была б жакетка,
А в ней брюнетка,
Все остальное — трын-трава!

Была бы шляпа,
Пальто из драпа,
А к ним живот и голова.
Была бы водка,
А к водке глотка,
А остальное — трын-трава. 

Было бы дуло,
Шобы не дуло,
В кармане дура,
Во рту халва.
Была бы Машка На растапашку,
Все остальное — трын-трава.

Была бы воля 
Да чисто поле,
Лихая доля — гуляй, братва! 
Изба на клюшке,
Менты на мушке,
А остальное — трын-трава. 

Была бы карта,
Немного фарта,
В колоде козырь, в заначке два.
Лопарик с мехом,
Лопатник с верхом,
Все остальное — трын-трава. 
(Последние три строки повторяются)

Черная шляпа

Черная шляпа,
Пальто из драпа,
А на носу торчит пенсне.
Мотает ветер по шее шляхом 
Остатки бывшего кашне.

Как по Одессе,
Одессе-маме
Идет парнишка — в зубах нож.
И подметает ее бульвары 
Его роскошный черный клеш.

Собрал в Одессе
 Себе подобных,
Вооружил большой отряд.
Тесак австрийский, ружье со дробью.
Повел отряд он на парад.

А на параде,
Как на эстраде,
Лениво топает бандит.
В своем одесском блатном наряде 
Тогда имел он грозный вид.

Над нами знамя 
С двумя костями — 
Читай, кто в буквах знает толк. 
Идет одесский непобедимый, 
Военно-анархистский полк.

Была бы шляпа,
Пальто из драпа,
А к ним живот и голова.
Была бы водка, а к водке — глотка,
Все остальное — трын-трава.

Была бы пряжка,
А к пряжке — шашка,
А к ним живот и голова,
Были б гранаты — штук пять на брата, 
Все остальное — трын-трава.

Была б жакетка,
А к ней брюнетка,
А к ним не хилая жратва,
Была бы хата и много блата,
Все остальное — трын-трава.

Была бы водка,
Большая глотка,
А к ним не хилая жратва.
Было бы пиво, была бы водка,
Быть может, литр,
А лучше — два.

Была бы шляпа,
Пальто из драпа 
И не болела б голова.
Была бы водка,
А к водке глотка,
Все остальное — трын-трава!

Была бы хата 
И много блата,
А в хате — кучи барахла.
Была б жакетка,
А в ней соседка,
Все остальное трын-трава! 

Tweet

---

Комментарии

Оставьте ваше мнение

Имя
Email
Введите код 5744