1. Падает снег (фольклор)
2. Падает снег (Сл./муз. Александр Агарков-Новак (исполнитель Надежда Бурцева))
3. Падает снег (автор Геннадий Парыкин)
4. Падали слова (Людмила Шкилёва)
5. Падают листья средь шумного сада
6. Палач (колыбельная)
7. Палач (прислала Фетискина Мария)
8. Палачи вы мои, палачи (автор Анатолий Жигулин)
9. Палуба (Сл. Г. Шпаликова )
10. Памяти "Варяга" (сл. Евгения Студенская)
11. Памяти Андрея Толубеева (Волков-Ромбольский В.)
12. Памяти в. Никонова (Слова и музыка С. Смирнова)
13. Памяти Вадима Бураго (армейская)
14. Памяти друга (Сл./муз. Владимир Глухов)
15. Памяти друзей (автор Анатолий Жигулин)
16. Памяти И. Талькова (автор Сергей Власов)
17. Памяти Круга (Сл. Александр Клеймёнов/муз. Игорь Белов)
18. Памяти певицы (посв. Марии Мордасовой) (авт. Виктор Боков)
19. Памяти танкиста
20. Памятник Мишке-Япончику
21. Память о друге (Г. Костюк)
22. Память Победы (автор Игорь Приходько)
23. Пани Ирэна и русский полковник (ст. Евгения Грязнова)
24. Папа (автор Екатерина Гущина (Gush_Kate))
25. Папка мой давно в командировке
26. Папригуний стрэказа (прислала Эвелина Солнцева)
27. Пара гнедых (сл. А. Апухтин / муз. С. Донаурова)
28. Парашют
29. Парень в кепке и зуб золотой
30. Парень в кепке и зуб золотой (2-й вариант)

Палач
(прислала Фетискина Мария)

Тверь в  тумане, словно в платье подвенечном, спит.
Мелкий дождь, косой, прохладный скучно моросит.
Листья покрывалом стелет ветер во дворе,
Двадцать три она справляла в этом октябре.
На Трёхсвятской в старом доме нежилой чердак:
Чёрная в руке винтовка, а в душе - бардак,
На прицеле - незнакомец, пальцем на курок!
Для исполнения приговора - лишнее предлог.
Каждый раз, когда сомненья поселяли страх,
И оружие дрожало в маленьких руках,
Вспоминала своё детство, нищету и мать,
Злость ей диктовала выбор «Не жалеть! Стрелять!»
В школе все её дразнили безотцовщиной,
С чужих плеч одежда выглядит поношенной.
Поклялась «Любой ценой с колен на ноги встать»,
Творчество - её стихия, искусство убивать.
Слёзы не любили трогать милого лица,
Говорила часто мама: «Копия отца!»
Хоть не видела ни разу, знала, отомстит,
Со словами: «Здравствуй, папа», - в глаза поглядит.
На проспект Чайковского спешили господа
На бронированном Мерсе к ней решать дела,
Фото зрелого мужчины и конверт под дверь.
В моросящих каплях, в брызгах луж купалась Тверь.
Наблюдала за банкиром три осенних дня,
С ним жена-красавица, двое детей… семья.
Помните: проходит жизнь транзитом к небесам
К конечным пунктам Ад и Рай по разным полюсам.
Выбрала число и время, незачем спешить!
Тонкая её работа - судьбами вершить.
Он на мушке, под прицелом, ему сделан шаг!
Мат готовила винтовка в маленьких руках.
В тот момент, когда хотела надавить курок,
Неожиданно к банкиру подбежал сынок.
Выругалась вслух, достала пачку сигарет
И смотрела, как мальчишка шести-семи лет
Вис на шее у мужчины, счастлива жена…
А она любви отцовской  была лишена.
В Белой Троице молитва. Мокнут купола.
В исполненье приговор палач не привела.
Не моргнув, захлопнет завтра в будущее дверь
Своей жертвы, и дождём его оплачет Тверь.
В спешке обронила фото, мама подняла;
Глядя на лицо банкира, дочку обняла.
- Юлька, вот ты и узнала правду, наконец…
(…) Со слезами выдавила: «Копия… отец!»
Сон оставил. Жизнь по кадрам в мыслях пронеслась:
Детство без игрушек, голод… она не сдалась!
У неё заказ… сегодня поджимает срок…
А судьба такая стерва! Да поможет Бог!
Из машины он выходит. Тяжело дышать…
Она только исполнитель и не ей решать.
Двадцать лет не плакала, через прицел в глаза
Прошептала: «Здравствуй, папа», - вырвалась слеза.
Вдруг представила себя малышкой лет пяти:
«Папочка, любимый, можно в садик не пойти?»
И щекотку колкую, сидя на руках,
От щетины чувствовала на своих щеках.
На его лице чужой винтовки красный свет,
Вычислив источник, про себя сказала: «Бред!»
Не раздумывая больше, дёрнула курок,
Алой тенью чирканула киллеру висок.
Вмиг охрана всполошилась: «На чердак! Бегом!»,
И банкир уже за бронированным стеклом.
Заломав руки за спину, ей с ноги удар!
Дым из Chrysler(a) клубами дорогих сигар.
«Здравствуй, папа» не сказала, заглянув в глаза.
Чёрная машина, сдав на скорости назад,
Грязью девочку умыла. Кто палач теперь?
Словно в платье подвенечном, спит в тумане Тверь.