Музей Шансона
  Главная  » Архив  » Заметки  » «Кирпичики»: вариант уголовный

«Кирпичики»: вариант уголовный

ПО МАЯКОВСКОМУ

Уголовный вариант городского романса «Кирпичики» был хитом в блатной среде. Песня про то, как в каком-то городишке и на его окраине действовала «бригада», как сказали бы сейчас. А тут как раз нэп и всякие богатые фраера ходят. Какое решение может быть в таком случае? Только «грабь награбленное».

В принципе, уличный бандитизм во времена нэпа и расцвел, потому что власти негласно поощряли грабеж толстосумов и буржуев — этих нетрудовых элементов. Кроме того, воры и налетчики получали смехотворные сроки — до года. А часто не получали и того — спасало пролетарское происхождение. Вспомним Клима Чугункина из булгаковского «Собачьего сердца». Три судимости — и все условно. Вот что значило тогда правильное происхождение.

Пресса того времени, даже печатая криминальную хронику, выполняла четкую идеологическую задачу: пробудить чувства злорадства и некоего морального превосходства по отношению к потерпевшим из числа новой буржуазии, новых советских.

Действительно, жертвами краж и ограблений часто были имущие граждане. Как пишет известный исследователь блатного жанра Фима Жиганец, «в Питере 1922-1923 годов громкую известность получили дела, связанные с ограблением квартир меховщика Богачева на улице Плеханова, ювелира Аникеева в Чернышевом переулке, убийство семьи мясоторговца Розенберга с Охты, жены владельца мучного лабаза... Одновременно исподволь проводилась мысль, что уж работяг, мелких советских служащих, власть защитит, а буржуи, нэпманы пусть защищаются сами. То есть уголовникам ненавязчиво указывалось направление, в котором можно было действовать относительно безопасно».

В стихотворении «Стоящим на посту» Владимира Маяковского, обращенном к милиционерам, поэт прямо проводит эту мысль:

Если выудят
миллион
из кассы скряжьей,
новый
с рабочих
сдерет задарма.
На мелочь глаз! 
На мелкие кражи, 
потрошащие 
тощий 
рабочий карман!

МИФИЧЕСКИЕ РОБИН ГУДЫ

Фима Жиганец продолжает: «Преступления против "буржуев" служили в средствах массовой информации чуть ли не объектом любования, подробности таких дел смаковались, по отношению к потерпевшим сочувствия практически не высказывалось, скорее наоборот... Поэтому не вызывает удивления, что в 20-е годы в городском фольклоре возникают истории и легенды о «благородных разбойниках». Один из них- легендарный Ленька Пантелеев. Но почти в каждом районе Петрограда имелся свой «защитник обездоленных». Многие из них, в отличие от Леньки, в действительности не существовали, были плодом народной фантазии. В Коломне ходили слухи о Моте Беспалом, «короле скопского двора» — бесхозного здания, служившего притоном для уголовного сброда. Поэт В. Шефнер рассказывает в своих воспоминаниях о легенде, согласно которой, Мотя «советской власти вреда не причинял, грабил только "нэпманов-буржуев", бедным же оставлял подарки с записками: "Где Бог не может -там Мотя поможет"». На Васильевском острове якобы гулял Граф Панельный со своей подругой красавицей Нюхой Гопницей. Граф, разумеется, ни в коем разе не позволял себе грабить пролетариев.

Доктор исторических наук Наталья Левина справедливо замечает, что все это «можно объяснить влиянием не только традиций городских обывательских легенд, но и политической конъюнктуры, требовавшей изображения нэпа явлением совершенно чуждым и враждебным маленькому человеку». Потому людям и вбивалась в головы мысль: грабить богатого позволительно».

Грабили, как было принято в то время, — то есть до пят. Что и произошло в песне. Брали не только кошелек и какие-то ценные вещи, но еще и всю одежду и даже ботинки. У дам тоже, между прочим. Такие вот Робин Гуды.

От «кирпичиков гражданских» в прямом смысле в песне осталась только угроза героя: он грабил, пугая прохожих кирпичом-кирпичиком. Вообще, надо честно сказать, что уголовный вариант не отличается большой художественной ценностью — да и в истории он особо не задержался. Как всегда, не прошел мимо песни Аркадий Северный в свое время. А вот нынешние шансонье что-то ее не жалуют.

АВТОРЫ ИЗВЕСТНЫ

Редкий случай — прекрасно известны авторы песни, правда, только «гражданской» версии. Автор музыки — Валентин Кручинин, слов — поэт Павел Герман, написавший такие шлягеры, как романс «Только раз бывают в жизни встречи», «Последнее танго» и «Марш авиаторов» («Мы рождены, чтоб сказку сделать былью...»).

Говорят, что в 20-е годы по популярности «Кирпичики» стояли вровень со «Стенькой Разиным». К1925 году, всего через несколько месяцев после написания песни, ее уже пела вся страна. Более того: стали возникать варианты, посвященные злободневным темам: растратчикам, алиментам и проч. Куплетист Каминский выступал даже с номером «Кирпичиада», где показывал, как эту песню исполняли бы в опере, в русском хоре, на цыганский манер и т.д. Короче, песня на все вкусы и все времена. Действительно, народная.

"КИРПИЧИКИ"
("ГРАЖДАНСКИЙ" ВАРИАНТ)

Где-то в городе на окраине 
Я в убогой семье родилась. 
Горе мыкая, лет пятнадцати, 
На кирпичный завод подалась.

На заводе том Сеньку встретила; 
Лишь, бывало, заслышу гудок, 
Руки вымою и бегу к нему 
В мастерскую, накинув платок.

Кажду ноченьку мы встречалися, 
Где стена образует проход; 
Вот за Сеньку-то, за кирпичики, 
Полюбила я этот завод.

...Но, как водится, безработица 
По заводу ударила вдруг. 
Сенька вылетел, а за ним и я, 
И еще двести семьдесят душ...

Тут война пошла буржуазная. 
Огрубел, обозлился народ, 
И по винтику, по кирпичику 
Растаскал опустевший завод...

После вольного счастья Смольного 
Развернулась рабочая грудь, 
Порешили мы вместе с Сенькою 
На знакомый завод заглянуть.

Там нашла я вновь счастье старое: 
На ремонт поистративши год, 
По советскому по кирпичику 
Возродили мы с Сенькой завод...

Запыхтел завод, загудел гудок. 
Как бывало, по-прежнему он
Стал директором, управляющим 
На заводе «товарищ Семен»...

Так любовь мою и семью мою 
Укрепила от всяких невзгод 
Я фундаментом из кирпичика. 
Что прессует советский завод...

"КИРПИЧИКИ"
(«УГОЛОВНЫЙ» ВАРИАНТ)

Где-то в городе, на окраине,
Где стена образует проход.
Из кино вдвоем с модной дамочкой (2 раза)
Шел шикарно одетый пижон.

А навстречу им из проулочка 
Трое типов каких-то идут: 
«Разреши, браток, папиросочку, (2 раза) 
Не сочти ты, товарищ, за труд.»

А на дамочке шубка беличья,
А на нем — воротник из бобра;
А как вынул он портсигарчик свой (2 раза)
В ем без малого фунт серебра!

Ну, как водится, безработица: 
«Скидавайте пальто и пинджак!» 
Усадили их на кирпичики (2 раза) 
И велели ботинки сымать.

Кавалер хотел воспротивиться, 
Но с бандитом шутить не моги: 
Даст кирпичиком по затылочку (2 раза) 
Разлетятся на части мозги!

Тут заплакала горько дамочка.
Утирая слезу рукавом:
«Как пойдем мы в ночь непроглядную (2 раза)
В непролазной грязи босиком?!»

И сказал бандит наставительно: 
«Выбирайте посуше вы путь –
И по камешкам, по кирпичикам (2 раза) 
Доберетесь домой как-нибудь!»

Жаль, что не было там фотографа, 
А то славный бы вышел портрет: 
Дама в шляпочке и в сорочечке, (2 раза) 
А на нем даже этого нет!

Евгений Зимородок
За решёткой, №12 декабрь 2010


Комментарии

Оставьте ваше мнение

Имя
Email
Введите код 8759

vk rutube youtube

Андрей Данцев
Геннадий Баже
Виктория Гранкина
Андрей Демченко
Глеб Горбовский
Дмитрий Сулей
Александр Хамов
Серж Никольский
Сергей Гросс
Василий Чучнев

Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой. И нажмите Ctrl+Enter
Использование материалов сайта запрещено. © 2004-2015 Музей Шансона