Сто песен

В 1900 году на смоленской земле в деревне Глотовка в семье крестьянина Василия Исаковского родился тринадцатый ребенок. Мальчика назвали Мишей. Никто в то время не знал, что в бедной семье растет великий песенник России.

Сам он говорил: «Специально песен я не писал — писал стихи». Первую книжку Исаковского («Провода в соломе») заметил Горький: «Стихи у него простые, очень волнуют своей искренностью». Друг-земляк Александр Твардовский писал о нем: «Простота его покоряет человеческое сердце... Исаковский обладает глубоким чувством родной природы и поэзии сельского труда». Это чувствует каждый слушатель его песен. Первые песни появились перед войной. Хорошо помню это время. Мне было восемь лет. Дом наш был песенным. Мама пела, сидя за швейной машинкой, отец и его свояк, дядя Ваня, пели, «выпив по рюмочке», о Байкале, о казаках, пели о черном вороне, о гибели Ермака. А однажды отец всех позвал к соседу, купившему патефон. На крыльце собралось не менее двадцати человек. Сосед чувствовал себя счастливым. «Ну, что желаете послушать?..» Все в один голос пожелали: «Катюшу» и «Провожанье». Оказалось, эти песни уже слышали. И всем хотелось услышать снова.

С тех пор по воскресеньям собирались взрослые и ребятишки у патефона. И потом пели под гармонь на лугу, где убирали сено, и около речки. Это было время, когда появились на экранах Чапаев и в жизни Стаханов, Папанин, Чкалов, летчики и пограничники. Исаковский написал в застольной песне: Наша парка вторая, Наше слово второе, -Чтобы в каждом семействе Вырастали герои: Чтобы плавали дальше, Чтобы выше летали, Чтоб своими руками С неба звезды хватали. А чуть раньше написал песню «Катюша», где назвал две главные ценности текущей жизни. Пусть пограничник бережет родную землю, «а любовь Катюша сбережет». Песня очень понравилась всем и стала очень популярной.

22 июня мы сидели, как обычно, у патефона. Помню, стояла на нем еще одна песня Исаковского, «Зашумели, загудели провода...» И в этот момент мимо крыльца шли с поезда люди. Они говорили: «Война! Началась война...» Помню: патефонная иголка царапнула пластинку, и песня затихла.

Война началась неожиданно, и стране достались тяжкие дни. И тем радостней были вести о первых успехах нашего оружия. С легкой руки красноармейцев новое оружие получило название «катюша». И с этим названием вошло в историю.

«Катюшу» пели не только наши бойцы, но и бойцы партизанских отрядов во Франции, Италии, Югославии, Греции. А вот что рассказывал мне командир фронтовой разведки Георгий Шубин. «Пересекаешь ночью нейтральную полосу, замираешь возле немецких блиндажей и слышишь: немецкие солдаты на губных гармошках наяривают нашу «Катюшу». И так было не один раз».

Знаменитой песне на реке Угре после войны поставили памятник — бревна старого леса и камень, оставленный ледником. «Вот тут Катюша выходила на берег», — объяснил мне местный старожил. И добавил: «Недалеко жил и Михаил Исаковский».

Подростком в конце войны я слушал очень прилежно радио. Кто-то из доброхотов подарил мне наушники и какой-то блестящий камешек и показал, как надо сделать простейший приемник. Через день приемник был готов. Какое это было чудо — поскребешь тонкой проволокой камешек, найдешь на нем нужную точку и слушай. Сколько хороших песен я услышал! Среди них были и удивительные песни Исаковского. Одну песню я всегда выделял. До сих пор считаю эту песню лучшей. Эта песня («В лесу прифронтовом») написана была в суровом 1942 году. Эту песню по силе можно поставить рядом с рожденной в самом начале войны «Вставай, страна огромная!». Песня Исаковского тоже звала на бой. Но тут была согрета большим поэтическим чувством и призывом и не менее сильным призывом встать на защиту родной страны. Путь к любимым людям и к счастью «ведет через войну». Эти слова надо было сказать, и Исаковский сказал эти сильные слова.

В конце войны поэт вернулся к любимым напевам. Читаешь строчки: «Лучше нету того цвету» и понимаешь: скоро война окончится. И вот он, 45-й год: «Услышь меня, хорошая...».

Я слушал через наушники радио и вышел проветриться. И вдруг кричит знакомый шофер: «Васька, беги встречать отца...»

Помню, как провожали отца на войну. И вот он снова дома, звенят медали на его гимнастерке. Соседи собрались на крыльце. Отец раздаёт гостинцы. На крыльце ставит на стол патефон. Это главный подарок для всех. Приехал отец из Болгарии. Там купил этот «музыкальный ящик», сработанньгй кустарями и обтянутый обойной бумагой. Мама, сестры и я встретили ликованьем желанный подарок. Мы с сестрой побежали в сельскую лавку, где среди хомутов, веревок, лопат и керосиновых ламп стояли обычно пластинки. Но в этот раз выбрать было не из чего, всего одна пластинка стояла на полке — на одной стороне «Турецкий марш» Бетховена, на другой — тоже «Турецкий марш» Моцарта. Я растерялся. Продавщица, узнав, в чем дело, сбегала домой и принесла пластинку с песней Исаковского «Провожанье» («Дайте в руки мне гармонь...»).

Не помню, сколь долго служил нам болгарский патефон. Новые песни мне доносило радио. Помню, с каким вниманием слушал я новую песню Исаковского «Одинокая гармонь» («Снова замерло всё до рассвета...»). Перебирая в памяти песни поэта, на первое место ставлю «Одинокую гармонь». Многие согласятся: это вершина песенного творчества – образ одинокой гармони, весь строй словесной музыки и ничего лишнего. Чудо-песня!

А потом помню прощальные строчки, подписанные: «Осень. 1967. Внуково». «Хожу, как в годы ранние. Хожу, брожу, смотрю. Но только «до свидания» уже не говорю». Последние годы Исаковский жил в Московской области — во Внукове. Я ездил постоянно в эти лесные места. Думал: вот выйду на опушку и случайно встречу Исаковского. Что ему надо сказать: Стану на колени и скажу: «Спасибо за песни!»

Умер поэт-песенник на семьдесят третьем году жизни. К юбилейной дате в 2000 году в Смоленске вышла книга «Сто песен». Я листал её с волнением. Почти половину песен я знал на память и мог их спеть. В этом году исполняется сорок лет со дня кончины поэта и семьдесят пять с того времени, как появилась легендарная «Катюша». С другом Николаем Старченко мы решили съездить в Смоленскую область, в деревню Глотов-ку, где жил Исаковский. Мы знали, конечно, что деревенская Россия переживает трудное время, многие деревни просто исчезли. А Глотовка по-

разила нас тишиной. Ни одного человека! Одинокая цапля стояла возле тихой воды. И неизвестно, для кого цвели кусты черемухи и сирени. На краю деревни встретили трех старушек. Постояли с ними рядом. «Вы, наверное, ищете дом, где жил Исаковский. Дом исчез во время войны. Михаил Васильевич, приезжая к сестре, жил в этом вот доме. Мы были тогда детьми. Исаковский угощал нас яблоками из этого сада. А теперь вот позарастали стёжки-дорожки».

Туристские тропы поклонников Исаковского кончаются в поселке Всходы на берегу Уфы. Дом, где берегут память о большом поэте, построен на деньги Исаковского. Получив большую Государственную премию, он попросил: «Давайте построим Дом культуры». Теперь этот Дом бережет память об Исаковском. В доме хорошая библиотека, на вешалке — шляпа, плащ и трость Исаковского. Для особо почетных гостей ставят на стол патефон с песнями.

Я попросил в Доме книгу «Сто песен». Полистав, попросил эту важную книгу взять с собою в Москву...

И вот сижу в который раз листаю дорогие страницы. Некоторые песни — дань прошлому. Но половину книги составляют «вечные» песни. Они всегда будут радовать человека. Приходят мысли: нельзя ли создать в Смоленске немногочисленный ансамбль с десятком певцов, двумя хорошими баянистами и способным руководителем? Это был бы хороший памятник Исаковскому. Как назвать этот творческий коллектив, «Катюшей»? Необязательно. Можно назвать по песне «Одинокая гармонь». Два десятка песен могут стать постоянным репертуаром ансамбля: «Дайте в руки мне гармонь», «В лесу прифронтовом», песня солдата, потерявшего в войну семью, — «Хотелось выпить за здоровье, а пить пришлось за упокой». Сам Исаковский называл эту песню большой его удачей, «Лучше нету того цвету, когда яблоня цветет...», песни: «У крыльца высокого», «Услышь меня, хорошая», «Хорошо весною бродится. По сторонке по родной. Где заря с зарёю сходятся над полями в час ночной». И другие песни, включая деревенскую колыбельную «Спи, мой воробушек, спи, мой сыночек, спи, мой звоночек родной». Эти песни грешно исполнять под фанеру. Ансамбль должен быть чистым, певучим ключом, текущим из-под земли, возле которого растут черемуха и калина. Я знаю, мои пожелания разделяют многие люди. Но для ансамбля нужны энтузиасты, а им необходима поддержка, в том числе и материальная. И в первую очередь поддержку должна оказать Москва. Будем надеяться. А состоится творческий союз, мы все порадуемся: большого таланта оказался тринадцатый ребенок в бедной крестьянской семье Исаковских.

Tweet

---

Комментарии

Оставьте ваше мнение

Имя
Email
Введите код 7592