Эдуард Кузнецов: Михаил Рябинин назначил меня первым песенником Ленинграда

Песни на стихи Эдуарда Кузнецова поют и звезды шансона, и звезды эстрады. Правда, в последнее время Эдуард Григорьевич отдает предпочтение именно русскому шансону, аргументируя это тем, что слишком долгий период своего творчества на заданную тему он посвятил работе, что называется, "в стол".

Время было такое, что поделаешь. А сейчас, помимо выпущенной им книги "Судьба моя — рулетка", петербургский поэт помогает своими стихами составлять альбомы с песнями очень многим талантливым исполнителям русского шансона. Это и Катя Огонек, и Андрей Большеохтинский, и "Братья Жемчужные", и Владимир Черняков, и Сергей Наумов, и Пантелей. Подарил поэт некоторые свои стихи и безвременно ушедшему из жизни Юрию Кацапу (Иванкову). Совместно с актером "Городка" (а теперь уже и композитором!) Ильей Олейниковым Эдуард Григорьевич сочинил песню "Артист", которая вошла в репертуар Михаила Шуфутмнекого. Михаил Захарович дважды в заглавие своих концертов в Санкт-Петербурге ставил название этой песни: концерты в разное время назывались им "Артист" и "Артист себе принадлежать не может".

А сколько стихов было написано Эдуардом Кузнецовым для эстрадных исполнителей! Мария Пахоменко спела знаменитые "Подсолнухи", Юрий Охочинский исполнил "Россию", Сергей Захаров порадовал песней "Я потерял свою звезду". В разное время песни на стихи поэта исполняли Иосиф Кобзон, Игорь Скляр, Вероника Мир и Маша Распутина. Совместно с артистом Мюзик-холла Анатолием Тукишем Эдуард Григорьевич к празднованию трехсотлетия Санкт-Петербурга вынес на суд петербуржцев свой вариант гимна города. Он назывался "Петербург-Петроград-Ленинград". Однако, номинацию представили сразу несколько произведений разных авторов, и жюри в качестве гимна в конечном итоге утвердило композицию Олега Кваши.

Осенью 2005 года, в какун торжеств, посвященных сто десятому юбилею со дня рождения Сергея Есенина, петербургскому поэту Эдуарду Кузнецову торжественно вручили золотую медаль — за большой вклад в развитие отечественной культуры. Вручение награды прошло в самый разгар золотой осени в Таврическом саду — возле памятника классика русской поэзии. Присутствуя на награждении, мы не могли не договориться о возможности побеседовать с поэтом в наиболее подходящих для этого домашних условиях.

Евгений Гиршев: Эдуард Григорьевич, расскажите, пожалуйста, когда у вас появились первые стихи.

Эдуард Кузнецов: Первое стихотворение появилось в школе, в третьем классе. Не знаю, с чего это вдруг я его написал. Наверное, получил двойку, Я хотел придумать что-нибудь возвышенное, но у меня ничего не вышло. Получилось только вот что:

На дороге снег, 
На панели кашица. 
Ты — хороший человек 
Или только кажется?

Потом эти стихи облетели все наши школьные канцелярии. Я писал миниатюры, пародии на учителей. Конечно, это было не профессионально. Тем не менее, мне очень нравилось смешить своих друзей-одноклассников.

Е.Г.: Особенно, наверное, одноклассниц?

Э.К.: Тогда одноклассниц не было: они пришли в восьмом классе. Мы ведь учились раздельно.

В 1957 году я уехал служить на север в отдельный полк связи, который находился в самом центре Мурманска на проспекте Ленина. Случайно мне попалась в руки газета "Полярная правда". Я решил просто так написать в нее какие-нибудь стихи. Тогда я сочинил:

Бывало, что армейские невзгоды
Казались мне почти игрой.
И в вечера полярной стужи — непогоды -
Я замерзал, с улыбкой вспоминая дом родной.
Теперь, когда все позади,
Когда не скажут нам, что мы — мальчишки,
Мы снова станем за станки
И позабытые достанем книжки.

Написал карандашом и послал без марки военным треугольником. И мне из редакции прислали три рубля! Такие деньги в то время солдат получал за месяц! Что делать с ними? Мы пошли и купили бутылку водки: она стоила два восемьдесят семь. Ребята выпили и шутят: "Ты теперь ничего не будешь делать — только стихи писать и посылать их в редакцию!".

Я намотал это на ус. Потом мне еще за одно стихотворение прислали гонорар. О втором таком случае знал весь гарнизон: было очень необычно, что солдатские стихи публикуют в газете.

Е.Г.: Тогда вы поняли, что на этом можно заработать?

Э.К.: Я был очень удивлен и не понимал: за что? Прослыл в нашем полку поэтом, выступал на всех вечерах, делал миниатюры на всех комвзводов и замкомвзводов. В общем, добился того, что меня освободили от нарядов. Только и сочинял на весь полк!

Но все же принудительно придумывать стихи было не просто. Мне нравилось сочинять, когда у меня было вдохновение или настроение. Как получу письмо от девушки из Ленинграда, так сразу сажусь и пишу о любви. И посылал уже не в редакцию, а девушке Виолетте. Сейчас ее уже нет в живых. Свою дочь много позднее я назвал именем Виолетта.

После службы я вернулся домой и продолжил написание стихов. Я в то время как бы сбился с пути истинного: все чаще и чаще стал сочинять песни, которые тогда назывались блатными. А сейчас они считаются русским шансоном (смеется). Мне нравилось сочинять такие песни. Потом я стал придумывать бардовские, походные песни. Очень многие из них исполнялись

Е.Г.: Как-то вы говорили про случай в электричке.

Э.К.: Дело было так. Я еду в электричке. В вагоне еще человек восемь или десять молодых ребят. И вдруг они запели мою песню! Я обрадовался, через весь вагон бегу к ним: "Ребята, вы знаете чья это песня?! Это же моя песня!!!" А они мне: "Ты что, дядя? Иди проспись!". После этого случая я больше нигде и ни в чем не признавался.

Однажды вместе с композитором Виктором Кулаковым мы написали песню "Подсолнухи". И она сразу пошла по стране, стала народной. Ее исполнила Мария Пахоменко. Честно говоря, я и не ожидал, что песня выстрелит. Однажды еду в трамвае. Заходит на остановке пьяный и распевает во все горло: "Подсолнухи, подсолнухи, вы украшение лета!.". Мне стало очень приятно. В свое время Мария Леонидовна Пахоменко была блистательной певицей, настоящей звездой.

Е.Г.: Она впервые в СССР стала лауреатом международного конкурса "Золотой Орфей". Еще раньше, чем Алла Пугачева. Э.К.: Я ей очень признателен, потому что, если бы тогда она не исполнила "Подсолнухи", никто бы их не услышал. Немного позже казахская певица Роза Рымбаева спела песню "Счастливая", а Эдуард Хиль — "Когда плачут тюльпаны". Эдуард Анатольевич исполнял тогда много песен на мои стихи. В это же время я получил членство в Союзе писателей. Все те, кто пели мои песни, записывали меня в рапортички — перечисляли мне авторские гонорары. А я, тем самым, считался уже профессиональным поэтом.

Мои песни в то время очень хорошо расходились по стране. Я работал со многими знаменитыми певцами. Вместе с Олегом Ква-шой мы написали песню "Где прошла беда" для Валентины Толкуновой. Знаменитую "Людмилу" после Льва Лещенко запела, наверное, вся страна потому, что Людмил у нас очень много!.. Сотрудничал я и с народным артистом СССР Иосифом Кобзоном.

Е.Г.: В связи с этим расскажите, пожалуйта, как вы записали песню "Берега".

Э.К.: Был такой очень талантливый композитор Аркадий Баркан. Сейчас он проживает в Германии, но тогда еще жил в Советском Союзе. Мы с ним случайно встретились... Почему случайно? Потому что все в этой жизни происходит случайно. Только случаи бывают прекрасными и трагическими Я бы хотел, чтобы у всех были только прекрасные, звездные случаи!..

Мы встречаемся с Барканом, он приезжает ко мне домой и просит у меня стихи. Просмотрел тогда все и остановился на "Берегах": "Тут такая поэзия!" Через пару дней приходит ко мне уже е готовой песней и говорит: "Я поеду в Москву и покажу песню Иосифу Кобзону" Я не поверил, что такое возможно: Кобзон — певец, стоявший уже тогда в первых рядах на нашей эстраде.

Через некоторое время в моей квартире раздается телефонный звонок. Я снимаю трубку и слышу голос Кобзона — у меня даже руки от волнения затряслись! Кобзон мне сказал, что записал песню и собирается в ленинградской студии сделать кое-какие звуковые наложения. Я тогда пришел в Дом радио к начальству и попросил на некоторое время студию — первую или хотя бы вторую.

Е.Г.: Такую студию, где бы мог поместиться оркестр.

Э.К.: Да. Мне стали сразу отказывать, называя разные причины. Потом один из руководителей поинтересовался: "А кого хотите записать?". Я отвечаю: "Иосифа Давыдовича Кобзона". После некоторого молчания этот человек говорит: "Ну, тогда это меняет дело". И мне дали первую студию.

Как сейчас помню, стоит жара, лето в разгаре. И я у Дома радио встречаю в одиннадцать утра Иосифа Кобзона: подъезжает белая "Чайка", и из нее выходит одетый в шикарный костюм артист с депутатским значком на лацкане. Иосиф Кобзон протягивает руку; "Ну, как?". Я говорю, что все нормально.

- "У меня только полчаса времени — говорит артист. — Потом я встречаюсь с американскими журналистами...".

Мы проходим в студию, и этот мастер в течение получаса записывает песню! Другим ведь требуется, как минимум, часа три!..

Со многими меня тогда свела судьба: с Игорем Скляром, Юрием Охочинским, Сергеем Захаровым.

Е.Г.: Расскажите, как вы написали песню для Маши Распутиной, с которой она стала лауреатом фестиваля "Песня года — 1998".

Э.К.: Меня об этом даже не поставили в известность. Песня эта называлась "Океан любви". Музыку написал Игорь Матета. В Москве песню тогда крутили день и ночь...(в этот момент в комнату, где проходила наша беседа с Эдуардом Кузнецовым, неожиданно вошла соседка — и нить разговора оборвалась — прим. ред.).

Е.Г.: ...Эдуард Григорьевич, мы знаем, что в вашем творчестве был союз со знаменитым исполнителем русского шансона Михаилом Шуфутинским. Расскажите, пожалуйста, о том, как создавалась песня "Артист".

Э.К.: Я написал стихи к будущей песне и показал их Илье Олейникову — одному из создателей и ведущих программы "Городок". Он сочинил к ним музыку. Получившуюся песню я продемонстрировал певице Кате Семеновой. Катя сделала аранжировку для "Артиста" и записала ее на виниловую пластинку. Я тогда прослушал свою песню, и она мне совсем не понравилась. Не получился "Артист" у Кати! Хотя музыка Олейникова была очень даже неплохая.

Прошло, наверное, с десяток лет, и Илья Олейников показал "Артиста" Михаилу Шуфути некому. Шуфутинский предложил в песне кое-что изменить, внести поправки и сделать новую аранжировку.

В исполнении Шуфутинского песня полностью преобразилась, просто засверкала! Она была сделана гениально! Так огранка превращает алмаз в бриллиант. Песня стала настоящим хитом в исполнении Шуфутинского...

Потом мне позвонила директор артиста Наталья Бережи-ани и пригласила на концерт. Программа так и называлась "Артист себе принадлежать не может". Мы пришли вместе с женой, сели в пятый ряд, но не на свои места, так как билетов у нас не было. Подошел к нам молодой человек со своей девушкой — законные обладатели наших кресел — и вежливо попросил подвинуться. Когда все уже расселись, и в зале погас свет, то первой прозвучала песня "Артист". Зал долго аплодировал. После того, как смолкли овации приветствия, Шуфутинский сказал в микрофон: "Дорогие друзья! Я хочу сейчас вам представить вашего земляка, прекрасного поэта Эдуарда Кузнецова". А молодые люди, которые нас с женой "подвинули" в зале, через каждые десять минут после этого ко мне обращались: "Вы уж нас простите, пожалуйста!". Потом опять; "Вы уж нас простите, пожалуйста!" И так все первое отделение!

Больше у меня, к сожалению, не возникло случая поработать с Михаилом Шуфутинским, с этим талантливейшим музыкантом.

Е.Г.: Мажет быть, вспомните что-нибудь о поэте Михаиле Рябинине? Вы, кажется, для него написали поздравление.

Э.К.: У него была какая-то юбилейная дата, и он попросил меня написать стихи... Рябинин был очень одаренным песенником: из-под его пера постоянно выходили шлягеры. Сейчас его уже нет в живых... И я сочинил такие слова:

Когда б меня спросили шутки ради:
Кто первый песенник сегодня в Ленинграде?
Я б тоже так, шутя, ответил им:
Рябинин Михаил!.. А я за ним.

Уезжая в Москву вместе с композитором Александром Морозовым, Миша потом сказал: "Ну что, старик, теперь ты остаешься за меня!.. Первым!". Больше я его так и не увидел.

Был еще прекрасный поэт-песенник Виктор Гин. Он написал совместно с В.Мигулей замечательную песню "Поговори со мною, мама". Потом он уехал в Израиль.

За этих песенников я горд, так как они оставили замечательный след в русской музыке.

Е.Г.: Расскажите теперь о молодых исполнителях, которые поют песни на ваши стихи. Как у вас происходило сотрудничество с Андреем Большеохтинским?

Э.К.: У нас в стране закончилась одна эпоха и началась другая — эпоха русского шансона. Я меньше стал сочинять эстрадных песен и перешел к этому замечательному направлению в музыке. Хочу сразу сказать, что мне всегда было приятно писать шансон, блатные песни. Я придумал много стихов для прекрасного питерского шансонье Андрея Большеохтинского. Андрей с ними впервые вышел на сцену. У него отличный вокал, тембр голоса. Музыку к стихам сочинили композиторы Станислав Пожлаков, Анатолий Кальварскин и Борис Богданов. Они -большие профессионалы. С Андреем Большеохтинским мы сделали три альбома ("Новичок", "Десятка" и "Террорист" — прим. авт.)

Е.Г.: Какие песни стали знаковыми у Андрея?

Э.К.: Об этом обязательно нужно сказать. Во-первых, "Ах, ты жизнь моя, жизнь" ("Я еще не платил за обиды и боль") на музыку Бориса Богданова. Во-вторых, "Вишневая метель" на музыку Пожлакова. Потом "Русская зима" Богданова, "Колокола" Кальварского. "Колокола" очень любил генерал Вениамин Петухов — начальник Главного Управления милиции.

Е.Г.: Расскажите, пожалуйста, как произошло написание песни "Вишневая метель".

Э.К.: Это была, конечно, хохма. Мы пришли к Станиславу Пожлакову — я его называю Есениным в музыке — посадили его за пианино. Самостоятельно сделать это он бы не смог — был, что называется, слегка "под шампанским". Пожлаков смотрит на стихи и говорит таким тянущимся голосом: "Ну, что — не плохо! Щ-щас все сделаем!.. Только еще пятьдесят грамм приму..." Мы его держим и не даем встать. А он начинает наигрывать и петь: "Ах, вишневая метель..." и падает со стула...

Но насколько этот человек профессионален! Ему нужно было всего-навсего одну рюмку, чтобы привести голову в порядок! Потом мы над ним еще немного поработали: чайку там крепенького, всего такого. И через три часа песня была уже готова. Таким образом, получилась одна из самых чудесных песен в репертуаре Андрея Большеохтинского. Были у Андрея и свои песни, например, "Террорист".

Потом я стал работать с "Братьями Жемчужными". С ними мы записали альбом "Докурим свой окурочек". Музыку к нему придумали Борис Богданов и Николай Резанов. Там были прекрасные песни: "Соленые грибочки", "Биржа", "Тетя Фрося" И песня памяти Аркадия Северного, которая называлась "На хмельной волне".

Сочинял я и Сергею Наумову для альбома "Жалобы олигарха". И Кате Огонек. Композитор и певец Владимир Черняков является ее продюсером. Надо сказать, что мне всегда нравилось, как поет Катя. Придумывал я и для Юрия Кацапа, Васи Пряникона, Бориса Гудаева, Профессора Лебединского.

Е.Г.: С кем из эстрадных исполнителей вы сейчас работаете?

Э.К.: Из эстрадников я сейчас ни с кем не сотрудничаю. И объясню, почему; всегда должна находиться причина. Эстрадные исполнители сейчас все работают по принципу, что называется, "друг дружке — деньги в кружке". Самобытные, однодневные поэты, которых и поэтами-то можно считать с большой натяжкой, пишут для них песни. К профессиональным поэтам такие исполнители, как правило, не обращаются. И работают они все в Москве. И деньги все крутятся в Москве, не выходят оттуда.

Кто у нас сейчас на эстраде в Санкт-Петербурге? Никого нет. Все происходит в Москве. Нас москвичи даже близко к своей кормушке не подпускают! Из поющей братии у нас в Санкт-Петербурге только Розенбаум и Зара. Может быть, удастся мне для Зары как-нибудь написать песню? Я был бы не прочь...

Е.Г.: Спасибо вам за беседу. Эдуард Григорьевич. Что вы напоследок пожелаете нашему журналу?

Э.К.: Я хочу пожелать тем, кто делает этот журнал счастья и добра. А самому журналу "ШансоньеР" — большого плавания.

 
Еще вернусь сюда я франтом
Погоны сняты, аксельбанты, 
Кто был в тот час, тот нас поймет. 
И только честь была гарантом, 
Что наше времечко придет.

Я открываю свои карты 
И отплываю за бугор. 
Пропойте здравицу мне, барды, 
Мне смерть противна с этих пор!

Одна гитара — утешенье, 
Так пойте ж, струны, всей души! 
Судьба нам вынесла решенье, 
И на курок жать не спеши!

Налей-ка, брат, мне: под сухую! 
Россию трудно покидать! 
Еще я здесь, но уж тоскую, 
Как если б я покинул мать.

Не отпевайте, эмигранты, 
Ни наяву и ни в душе –
Еще вернусь сюда я франтом, 
Мне это видится уже!

Еще шампанским постреляем 
И дамам розы поднесем. 
Нет, мы сейчас не отступаем... 
Мы этим Родину спасем!

декабрь 2005 года.

Tweet

---

Комментарии

12.01.2014 15:56 Леонид [leonidaid@gmail.com]

Эдуард, добрый день!Прошу вас позвонить мне по тел. (812)9653429

Оставьте ваше мнение

Имя
Email
Введите код 3622