Музей Шансона
  Главная  » Архив  » Заметки  » «Дожидаясь улыбчивых дней...»

«Дожидаясь улыбчивых дней...»

Когда сельский батюшка отец Иоанн Смирнов крестил младенца Сергия, то сказал маме и бабушке: «это будет добрый, хороший человек».

Синий май. Заревая теплынь. 
Не прозвякнет кольцо у калитки. 
Липким запахом веет полынь. 
Спит черемуха в белой накидке.

В деревянные крылья окна 
Вместе с рамами в тонкие шторы 
Вяжет взбалмошная луна 
На полу кружевные узоры.

Наша горница хоть и мала, 
Но чиста. Я с собой на досуге... 
В этот вечер вся жизнь мне мила, 
Как приятная память о друге.

Сад полышет, как пенный пожар,
И луна, напрягая все силы, 
Хочет так, чтобы каждый дрожал 
От щемящего слова «милый».

Только я в эту цветь, в эту гладь, 
Под тальянку веселого мая, 
Ничего не могу пожелать, 
Все, как есть, без конца принимая.

Принимаю—приди и явись, 
Все явись, в чем есть боль и отрада... 
Мир тебе, отшумевшая жизнь. 
Мир тебе, голубая прохлада.

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН 
1925 год

Есенин рос сиротой, в доме деда и бабушки, и всю жизнь потом искал не любовных приключений, как это принято считать, а материнского тепла и ласки. Все женщины, которых он любил, кроме Софьи Толстой, были старше его. Этого же материнского участия он наивно ждал и от Родины. Уезжал, улетал, бродил по свету и возвращался — в холод.

Наши деды помнили: за стихи Есенина можно было пострадать, как за веру. Родители наши никогда не забудут, как переписывали его стихи в заветные тетрадочки, мешая слезы с чернилами.

Есенин был дан России в утешение в канун самых смутных лет ее истории. Так дают на дальнюю дорогу краюшку хлеба: «На, пожуй... маленько крепче будешь».

Семнадцатилетний Есенин пишет другу, такому же мальчишке: «Да, Гриша, люби и жалей людей— и преступников, и подлецов, и лжецов, и страдальцев, и праведников: ты мог и можешь быть любым из них. Люби и угнетателей и не клейми позором, а обнаруживай ласкою жизненные болезни людей... Все люди — одна душа». (Из письма Григорию Панфилову, 23 апреля 1913 года.)

Братья мои, люди, люди! 
Вcе мы, все когда-нибудь 
В тех благих селеньях будем, 
Где протоптан Млечный Путь...

И как его еще могло хватить на столько лет сочувствия всему живому, если вспомнить, в какие годы он стал поэтом! Мировая война, мировая революция, мировое озверение. .. А он плачет о всякой твари, о примятой траве, о жеребенке, о погасшем до утра солнышке. И все в его стихах плачет, и не ясно, откуда столько слез в одной душе.

Плачет метель, как цыганская скрипка. Плачет тальянка, плачет веселая флейта, осень листвою плачет на песок, плачут дети, собаки, овцы, лошади, и звезда над ними горит «рыдалистою дрожью неотлетевших журавлей».

Когда я приезжал к бабушке на лето, она, встречая меня на пороге, всегда плакала. А я всегда немножко пугался ее слез и утешал: «Ну что ты, бабушка, все же хорошо...» И тогда она говорила: «Я плачу не от плохого, я плачу от хорошего».

У Есенина тоже все плачут от хорошего или от жалости к этому хорошему.

... Это все, что зовем мы родиной,
Это все, отчего на ней
Пьют и плачут в одно с непогодиной,
Дожидаясь улыбчивых дней.

Есенина уже переводили на европейские языки, а в деревне кликали Серегой, и даже местные учителя ни разу не попросили его выступить в школе, прочитать стихи. Мать переживала, что он не стал председателем волисполкома.

При жизни почти никто не знал его отчества. После смерти отчество тоже вспоминали редко. Он так и остался в русской литературе Сережей. Есть у нас Александр Сергеевич, есть Лев Николаевич и Антон Павлович. А еще есть Сережа. Очевидцы вспоминают, что хоронили его под крики: «Прощай, Сережа!..» Люди чувствовали: ушел человек, пожалевший их невероятной, пронзительной жалостью. И с тех пор мы так просто находим в его стихах то, чего сам он так и не нашел, — утешение, ласку и домашнее, материнское укрытие.

Мы теперь уходим понемногу
В ту страну, где тишь и благодать.
Может быть, и скоро мне в дорогу
Бренные пожитки собирать.

Милые березовые чащи! 
Ты, земля! И вы, равнин пески! 
Перед этим сонмом уходящим 
Я не в силах скрыть своей тоски.

Слишком я любил на этом свете 
Все, что душу облекает в плоть. 
Мир осинам, что, раскинув ветви, 
Загляделись в розовую водь...

Дмитрий Шеваров
Российская газета, №100(5476) 12 мая 2011


Комментарии

Оставьте ваше мнение

Имя
Email
Введите код 8014

vk rutube youtube

Ольга Каневская
Миша Лиманский
Влад Забелин
Сергей Ноябрьский
Семен Канада
 Анка
Константин Сокольский
Вахтанг Кикабидзе
Изабелла Юрьева
Валерий Никитин

Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой. И нажмите Ctrl+Enter
Использование материалов сайта запрещено. © 2004-2015 Музей Шансона