Голос нашего поколения

Прошло уже почти 30 лет как нет с нами Владимира Высоцкого, но его голос по прежнему звучит в душах тех, кто был его современником, когда его хрипловатый баритон слышен был из всех окон. Талант Высоцкого был исключительно многогранен. Он был замечательным киноактёром, даже тогда, когда сначала играл эпизодические роли в давно забытых фильмах «217 просит посадку», или примитивная «Стряпуха». Но особенно запомнился он в потрясающе живом образе Глеба Жиглова в телесериале «Место встречи изменить нельзя». Впоследствии режиссёру Полока пришлось преодолевать сопротивление кино- и партчиновников для того, чтобы Высоцкий мог сыграть роль революционера Бродского в фильме «Интервенция», после чего эта оригинальная кинолента пролежала 20 лет на полке под запретом.

Вместе с тем, Высоцкий был и выдающимся театральным актёром. Автору этих строк довелось первый раз увидеть его на сцене драмтеатра на Таганке, когда он еще не был столь популярен, как позже в спектакле «Десять дней, которые потрясли мир». Уже много написано об этой необычной постановке, когда уже при входе в здание театра зрители отдавали свои билеты «красноармейцам», которые накалывали билеты на штыки. Запомнился мне эпизод, когда на просцениум вышел невысокий парнишка с гитарой в роли часового и пропел: «Царь Россию погубил, всю её по миру пустил, а жену свою царицу Колька Гришке уступил. За неладуху - нескладуху сочинителю по уху. Сочинитель это я, а часового бить нельзя!». Зал взорвался от хохота, но сидевший рядом со мной неулыбчивый гражданин спросил: «Это что за артист такой?».« Это Высоцкий», - уверенно ответил я. Впоследствии Юрий Любимов доверил ему играть в этом спектакле сатирическую роль Керенского. Но особенно известными стали его работы в образе Хлопуши в есениниском спектакле «Пугачёв», Лопахина в чеховском «Вишнёвом саде» и Галилея по Бертольду Брехту. Но как вершина театрально-- гоискусства - это его страстный, неистовый и ранимый Гамлет с его вечной дилеммой: «Быть или не быть?». Недаром же сам Высоцкий говорил, что сыграть роль Гамлета для актёра - это тоже самое, что для научного работника защитить докторскую диссертацию. И он с блеском «защитил» свою диссертацию, если даже мэтр театрального искусства Георгий Товстоногов высоко оценил образ, созданный Высоцким.

Но мы должны честно признаться самим себе, что больше всего нам дорог Высоцкий как бард, который в затхлой атмосфере, наступившей после короткой оттепели, «спасал наши души от удушья». Недаром ведь Зиновий Гердт сказал, что «по песням Высоцкого будут судить о нашем времени». Высоцкий оставил своим творчеством неизгладимый след в русской культуре 60 - 70 годов, и в этом смысле он, не имевший никаких официальных званий, был воистину «народным артистом всей страны». Все его песни от шуточных, порой приблатнённых до лирических и героических - выражали представление каждого о жизни, о власти и о справедливости. Как сказал Михаил Ульянов: «Песни Высоцкого проникали во все девять этажей нашего общества». Он этими словами подчёркивал, что хотя власти всячески гнобили популярного барда, но сами с удовольствием слушали его песни за плотно закрытыми дверями. Они понимали, что в этих песнях «эзоповым языком» выражается скрытый протест против убогой жизни народа. Людям нашего поколения памятно, как в «Комсомольской правде» был напечатан грязный пасквил на Высоцкого, в котором выдёргивались строчки из известных песен таким образом, что сатирический персонаж представлялся, как сам автор. На всех «по-литнакачках» отставные замполиты с бычьими шеями старались изобразить Высоцкого как хулиганствующего антиобщественного человека. Точно также в своё время власть видела в Сергеее Есенине хулигана, воспевающего кабацкую Русь. В стихотворении Валентина Гафта, посвященном Высоцкому есть такие строки о судьбе неординарных личностей в России:

 
Что за манера- сразу за наган, 
Что за привычка - сразу на колени. 
Ушёл из жизни Маяковский-хулиган,
Ушёл из жизни хулиган Есенин.

Чтоб мы не унижались за гроши, 
Чтоб мы нежили, мать, по-скотски, 
Ушёл из жизни хулиган Шукшин, 
Ушёл из жизни хулиган Высоцкий.

Мы живы, а они ушли туда, 
Взяв на себя все боли наши, раны... 
Горит на небе новая Звезда, 
Её зажгли, конечно, хулиганы.

Досужие обыватели тоже любили посудачить о пьянстве и наркомании барда, не понимая того, что этим он пытался снять напряжение. Лучше всех этим «моралистам» ответил Булат Окуджава, который после смерти собрата по искусству пропел, что Высоцкий «как умел, так и жил, - а безгрешных не знает природа!». Но и после смерти Высоцкий был неугоден власти. Ведь даже во время репетиций в театре на Таганке любимоеской- постановки «Высоцкий» райкомовские деятели приходили в театр и ломали ногами декорации.

Для автора этих строк с Высоцким связаны и некотороые личные воспоминания. Дело в том, что бард короткое время учился на механическом факультете в том же институте МИСИ им. Куйбышева, что и я. Но чертёжные работы на первом курсе с тушью однажды вывели его из терпения, и он не стал, слава Богу, инженером-механиком по землеройным машинам. Много лет спустя я работал в научном отделе одного института, когда ко мне зашёл товарищ из проектной части и спросил: «Вам давали сегодня продовольственные заказы?». -«Давали». - «Яйца в заказе были?». - «Ну, были. А в чём дело?». «Дело в том, что сегодня в одной школе в Черёмушках будет петь Высоцкий». -«Эх, хорошо бы попасть туда», - невольно вырвалось у меня. «Но при чём тут яйца?». В ответ товарищ показал мне белый квардатик белой бумаги со штемпелем школы. Это и был билет на концерт Высоцкого. Моментально «чайным» кипятильником были сварены вкрутую яйца, нарезано несколько квадратиков ватманской бумаги, а потом мы яйцами «прокатали» сначала штемпель с оригинала, а затем «накатали» полученные отпечатки на наши квадратики. Так мы попали на желаемый концерт. Мы сидели близко от сцены и видели, что Высоцкий выглядел крайне утомлённым, а лицо его было землисто-жёлтого цвета. Когда после окончания концерта он шёл в распахнутой дублёнке к своей машине, я, преодолевая неловкость, подошёл к нему, и напомнил о «нашем» строительном институте. Высоцкий улыбнулся и сказал, что не смог чертить тушью. Потом я спросил, когда же, наконец, напечатают его стихи. Высоцкий горько усмехнулся и ответил: «Что Вы! Я же не член Союза писателей». А потом с иронией добавил: «У них там своя «технология»». Через полгода Высоцкого не стало. До сих пор я сожалею, что мне не довелось быть на его похоронах, которые вылились в протест против многолетнего замалчивания его творчества.

Как жаль, что ему не довелось пережить с нами годы перестройки, потом два путча и короткое время «разгула демократии», заклеймённое ныне как «лихие девяностые», и, наконец, последние 10 лет, гордо названные как «годы стабильности». Как о многом мог бы он создать замечательные песни. Возможно с его песнями народ почувствовал бы, что «свобода лучше, чем несвобода» и наступила бы наяву новая оттепель после десятилетнего политического холода.

Комментарии

Оставьте ваше мнение