 |
 |
| |||
| Главная » Архив » Заметки » Кто сказал, что надо бросить песни на войне... | |||
|
Кто сказал, что надо бросить песни на войне...Сказавший, что, когда стреляют пушки, музы молчат, наверное, ничего не знал о войне. Потому что войну выигрывают не только благодаря численному и военному превосходству, но и в немалой степени — духовному. А это значит, что назло всем смертям — любить, мечтать и... петь. Кто сказал, что надо бросить песни на войне? После боя сердце просит музыки вдвойне. Так написал замечательный поэт, автор многих всенародно любимых песен Василий Лебедев-Кумач. Уж он-то не понаслышке знал, как это важно для наших воинов, чтобы музы не молчали. И они не молчали. Выходили на экраны фильмы, композиторы и поэты писали песни. Песни, которые и спустя почти шесть десятилетии поют в каждой российской семье. И как знать, может, именно благодаря этим песням уже в послевоенные годы появились другие песни, их нередко писали те, кто в силу возраста не был на войне, но не думать о ней не мог. ...Очень нужна всем нам она, память сердца. Так вспомним? И споём?.. ТЁМНАЯ НОЧЬ
Стихи Владимира Агатова
Музыка Никиты Богословского
Тёмная ночь, только пули свистят по степи,
Только ветер гудит в проводах, тускло звёзды мерцают.
В тёмную ночь ты, я знаю, родная, не спишь,
И у детской кроватки тайком ты слезу утираешь.
Как я люблю глубину твоих ласковых глаз,
Как я хочу к ним прижаться сейчас губами,
Тёмная ночь разделяет, любимая, нас,
И тревожная, чёрная степь пролегла между нами.
Верю в тебя, дорогую подругу мою,
Эта вера от пули меня тёмной ночью хранила.
Радостно мне, я спокоен в смертельном бою,
Знаю, встретишь с любовью меня, что б со мной ни случилось.
Смерть не страшна, с ней не раз мы встречались в степи,
Вот и сейчас надо мною она кружится...
Ты меня ждёшь и у детской кроватки не спишь,
И поэтому, знаю, со мной ничего не случится.
1942 год
Трудно поверить, но эта песня, которую в дни войны знал каждый от мала до велика, родилась совершенно неожиданно. В 1942 году режиссёр Леонид Луков на Ташкентской киностудии снимал фильм «Два бойца» — о крепкой фронтовой дружбе двух солдат — уральского сталевара Саши Свинцова и одесского сварщика Аркадия Дзюбина. Сначала было задумано, что фильм будет сопровождаться только симфонической музыкой. Но по ходу съёмки Луков почувствовал, что без песни не обойтись. «Понимаешь, не получается у меня никак сцена в землянке без песни», — признался он композитору Никите Богословскому и стал объяснять, какой представляется ему эта песня и почему она здесь нужна. Богословский сел к роялю и... и сразу, без остановки, сыграл ему мелодию будущей песни, которая и вошла потом в фильм без единого изменения. Песня пришла сама, откуда-то из глубины сознания. Фильм «Два бойца» был закончен в октябре 1943 года. Но песня стала известна раньше. «Ещё до окончания съёмок меня направили на фронт для помощи фронтовым ансамблям, — рассказывал Н. Богословский. — К моему удивлению, сразу по прибытии в армию я повсюду слышал «Тёмную ночь», непонятно как сюда попавшую. И только потом выяснил, как это произошло. Дело в том, что я, обуянный нетерпением, легкомысленно показал песню своему давнему другу Леониду Утёсову, не предупредив, что она из не готового ещё фильма, и он стал петь «Тёмную ночь» повсюду, а в первую очередь на фронтах, куда часто выезжал с концертами.» И ещё один поразительный факт: первый тираж пластинок с «Тёмной ночью» ОТК забраковал — в одном месте слышался шорох. Стали выяснять причину. Оказалось, что работница фабрики звукозаписи, слушая эту песню, плакала. И одна её слезинка попала на восковую матрицу, с которой печатается тираж. .. СЛУЧАЙНЫЙ ВАЛЬС
Стихи Евгения Долматовского
Музыка Марка Фрадкина
Ночь коротка,
Спят облака,
И лежит у меня на ладони
Незнакомая ваша рука.
После тревог
Спит городок.
Я услышал мелодию вальса
И сюда заглянул на часок.
Хоть я с вами почти не знаком
И далёко отсюда мой дом,
Я как будто бы снова
Возле дома родного.
В этом зале пустом
Мы танцуем вдвоём,
Так скажите мне слово,
Сам не знаю о чём.
Будем кружить,
Петь и дружить.
Я совсем танцевать разучился
И прошу вас меня извинить.
Утро зовёт
Снова в поход.
Покидая ваш маленький город,
Я пройду мимо ваших ворот.
Хоть я с вами почти не знаком
И далёко отсюда мой дом,
Я как будто бы снова
Возле дома родного.
В этом зале пустом
Мы танцуем вдвоём,
Так скажите мне слово,
Сам не знаю о чем.
1943 год
В начале 1942 года Долматовский написал стихотворение «Танцы до утра», написал почти с натуры. «Подобные объявления зазывали молодёжь в те времена, и я не выдумал, а выписал в заголовок то, что крупными неуклюжими буквами было выведено на листках бумаги». Прошло больше года. Как-то поэт прочитал эти стихи М. Фрадкину, а тот напел навеянную ими вальсовую мелодию. Но для неё нужен был новый вариант текста, который отвечал бы ритмическому рисунку мелодии. И здесь Фрадкин вспомнил историю, рассказанную знакомым военным лётчиком. ...Однажды пришлось этому лётчику побывать летним вечером в небольшой деревушке в прифронтовой полосе. Остановились передохнуть. Вдруг офицер услышал звуки музыки - местная молодёжь танцевала под старый, разбитый патефон. Он подошёл ближе и увидал девушку, одиноко стоящую в стороне. Лейтенант пригласил её на вальс. Разговорились, но тут пришлось проститься - засигналил шофёр, пора в путь... Вскоре песня была готова. Фрадкин, аккомпанируя себе на трофейном аккордеоне, исполнял «Офицерский вальс» (так вначале называлось это сочинение) перед бойцами из составов, спешивших на новый участок фронта... Многие эшелоны обгоняли поезд, в котором ехали авторы, и увозили с собой «Офицерский вальс»... А когда её спел по радио Леонид Утёсов, то, пожалуй, не было человека, который бы не знал этой песни. А вскоре авторы изменили первоначальное название на «Случайный вальс». Ведь песня была не только «офицерской», но и солдатской... ДАВНО МЫ ДОМА НЕ БЫЛИ
Стихи Алексея Фатьянова
Музыка Василия Соловьёва-Седова
Горит свечи огарочек,
Гремит недальний бой.
Налей, дружок, по чарочке,
По нашей фронтовой!
Налей, дружок, по чарочке,
По нашей фронтовой!
Не тратя время попусту,
Поговорим с тобой.
Не тратя время попусту,
По-дружески да попросту
Поговорим с тобой.
Давно мы дома не были...
Шумит над речкой ель,
Как будто в сказке-небыли,
За тридевять земель.
Как будто в сказке-небыли,
За тридевять земель.
На ней иголки новые,
Медовые на ней.
На ней иголки новые,
А шишки все еловые,
Медовые на ней.
Где ёлки осыпаются,
Где ёлочки стоят,
Который год красавицы
Гуляют без ребят.
Зачем им зорьки ранние,
Коль парни на войне?
В Германии, в Германии,
В далёкой стороне.
Лети, мечта солдатская,
К дивчине самой ласковой,
Что помнит обо мне.
Горит свечи огарочек,
Гремит недальний бой.
Налей, дружок, по чарочке,
По нашей фронтовой!..
1945 год
Это было весной 1945 года. Потрёпанный трофейный автобус вёз ленинградскую концертную бригаду. Она должна была выступать перед бойцами и моряками в Прибалтике и Восточном Пруссии. В состав бригады, кроме артистов, входили авторы многих любимых всеми песен — А. Фатьянов и В. Соловьев-Седой. Часть, в которую ехала бригада, стремительно продвигалась вперёд, и старенький автобус никак не мог догнать её. А композитор и поэт сочиняли новую песню... «Фатьянов импровизировал вслух стихи, а я мурлыкал под нос, разрабатывая мелодию песни, — рассказывал композитор. — Делали мы это непрерывно, на протяжении многих часов, чтобы не забыть ни мелодии, ни текста. Только надсадные восклицания при очередном ухабе ненадолго прерывали наше занятие... Постепенно включились в эту работу и другие участники поездки. Певец Ефрем Флакс начал подпевать композитору, аккордеонист неуверенно и робко стал подбирать музыку. Но случилась беда: автобус так тряхнуло, что аккордеон вышел из строя. Пришлось продолжать репетицию без аккомпанемента, учить песню «с голоса». Поздно вечером автобус затормозил у шлагбаума, преграждавшего дорогу. «Нам нужно энское хозяйство», — сказал водитель, назвав номер части. «Оно самое», — улыбнулся регулировщик и открыл шлагбаум. Не прошло и часа, как на полянке, при свете автомобильных фар, начался концерт. И тут впервые прозвучали слова: «Давно мы дома не были...» А когда концерт окончился, выяснилось, что артисты выступали не в той части, куда ехали. Оказывается, регулировщик по приказу командира части слукавил, чтобы заполучить концертную бригаду... Но артисты не обиделись на командира: ведь песня нужна была всем. СИНИЙ ПЛАТОЧЕК
Стихи Михаила Максимова
Музыка Ежи Петербургского
Помню, как в памятный вечер
Падал платочек твой с плеч,
Как провожала и обещала
Синий платочек сберечь.
И пусть со мной
Нет сегодня любимой, родной,
Знаю, с любовью ты к изголовью
Прячешь платок голубой.
Письма твои получая,
Слышу я голос живой.
И между строчек синий платочек
Снова встает предо мной.
И часто в бой
Провожает меня облик твой,
Чувствую, рядом с любящим взглядом
Ты постоянно со мной.
Сколько заветных платочков
Носим в шинелях с собой!
Нежные речи, девичьи плечи
Помним в страде боевой.
За них, родных,
Желанных, любимых таких,
Строчит пулемётчик за синий платочек,
Что был на плечах дорогих!
1942 год
«На эстраду поднялась очень красивая женщина в сверкающем платье и спросила, здесь ли находится боец Мамушкин. Мамушкин смутился и хотел спрятаться. Но его заставили подняться. Актриса обратилась к Мамушкину и сказала, что хочет спеть для него песню. И спросила, какая песня ему нравится. Мамушкин долго мучился от того, что все на него смотрели, потом набрался духу и выпалил: «Синий платочек». Так Вадим Кожевников описывал в газете «Красноармейская правда» концерт эстрадного ансамбля, который состоялся в июне 1942 года в одной из частей Западного фронта. Певица, о которой идёт здесь речь, это народная артистка Советского Союза Клавдия Ивановна Шульженко. Сейчас трудно подсчитать, в скольких частях побывала Шульженко. Но где бы она ни выступала, бойцы всегда просили её: спойте «Синий платочек»! История этой песни начинается в 1940 году. Это была песня мирных дней, и когда началась Отечественная война, трудно было предположить, что «Синий платочек» встанет в строй боевых песен. Вероятней всего, он разделил бы недолговечную судьбу многих подобных песенок, вскоре сошёл со сцены, если бы не Клавдия Шульженко. Как-то весной 1942 года артистка со своим ансамблем выступала в гвардейской части генерала Н. А. Гагена на легендарной Дороге жизни. Здесь она познакомилась с сотрудником газеты «В решающий бой» 54-й армии Волховского фронта лейтенантом Михаилом Максимовым и предложила написать новый текст «Синего платочка», «который отражал бы сегодняшний день, нашу великую битву с фашизмом». Максимов сочинял всю ночь, и утром показал свой текст «заказчику». Кстати, впервые «Синий платочек» на слова Максимова с ) огромным успехом прозвучал на концерте для военных железнодорожников депо Волхов 12 апреля 1942 года. Певица и поэт были награждены невиданным во фронтовых условиях подарком — куском торта и стаканом клюквы! В ЗЕМЛЯНКЕ
Стихи Алексея Суркова
Музыка Константина Листова
Бьётся в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза.
И поёт мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.
Про тебя мне шептали кусты
В белоснежных полях под Москвой.
Я хочу, чтобы слышала ты,
Как тоскует мой голос живой.
Ты сейчас далеко-далеко,
Между нами снега и снега...
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти — четыре шага.
Пой, гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке тепло
От моей негасимой любви.
1942 год
Когда поэт Алексей Сурков написал стихотворение «Бьётся в тесной печурке огонь», он не предполагал его публиковать и тем более не думал, что оно может стать песней. Это были несколько стихотворных строчек из письма жене с фронта. Написал их Сурков действительно в землянке, «в белоснежных полях под Москвой», в районе Истры, в конце ноября 1941 года. В начале 1942 года композитор Листов позвонил Суркову и попросил дать что-нибудь «певческое». В ответ Сурков, характерно окая, сказал: «Костюша, «что-нибудь» - нет. А вот я написал тут один стишок - письмо жене, она в эвакуации. Прочти, может, что получится...» Через неделю Листов пришёл в редакцию, попросил гитару и спел только что написанную песню... «Сотрудник газеты, — продолжал он, — попросил её оставить. Нотной бумаги у меня не было, и я взял обыкновенный лист бумаги, начертил на нём пять линеек, записал мелодию и ушёл. Надо сказать, что поначалу песня вызвала и критические замечания. Некоторым казалось, что строки: «До тебя мне дойти нелегко, а до смерти четыре шага» — упаднические, разоружающие. Высказывались даже пожелания, чтобы эти слова были заменены другими... В своих воспоминаниях поэт пишет: «В моём беспорядочном армейском архиве есть письмо, подписанное шестью гвардейскими танкистами... танкисты пишут, что слышали, будто кому-то не нравится строчка «до смерти четыре шага». «Напишите, вы для этих людей, что до смерти четыре тысячи английских миль, а нам оставьте так, как есть, — мы-то ведь знаем, сколько шагов до неё, до смерти». Так думали фронтовики. И песня исполнялась в первоначальном виде. Ведь, как известно, «из песни слова не выкинешь». И ещё один интересный случай приводил в своих воспоминаниях Листов. Композитору привелось попасть в Новороссийск сразу же после его освобождения. Здесь ему рассказали, что «Землянка» была любимой песней отряда десантников под командованием Героя Советского Союза Цезаря Куникова. В самые напряжённые минуты боя куниковцы, идя на решающий штурм, кричали: «Пой, гармоника, вьюге назло!» МОСКВИЧИ
Стихи Евгения Винокурова
Музыка Андрея Эшпая
В полях за Вислой сонной
Лежат в земле сырой
Серёжка с Малой Бронной
И Витька с Моховой.
А где-то в людном мире,
Который год подряд,
Одни в пустой квартире
Их матери не спят.
Свет лампы воспалённый
Пылает над Москвой,
В окне на Малой Бронной,
В окне на Моховой.
Друзьям не встать. В округе
Без них идёт кино,
Девчонки, их подруги,
Все замужем давно.
Но помнит мир спасённый,
Мир вечный, мир живой
Серёжку с Малой Бронной
И Витьку с Моховой.
1957 год
Война для Андрея Эшпая началась в 1944 году, когда он, окончив Чкаловское пулемётное училище и курсы военных переводчиков, находился в действующей армии на 1-м Белорусском фронте. В составе 608-го стрелкового полка во взводе разведки. Эшпай участвовал в боях за освобождение Варшавы, брал Померанский вал, воевал на Балтийском море и реке Одер. У стен Рейхстага погибли два лучших друга Андрея, разведчики Володя Никитинский и Гена Новиков. Их памяти он и посвятил песню «Серёжка с Малой Бронной». Вот как рассказывает Эшпай о создании песни «Москвичи» («Серёжка с Малой Бронной», 1957 г.): «Это просто поразительно! Всё, о чём говорится в песне «Серёжка с Малой Бронной», было у меня в жизни. Поэт-фронтовик Женя Винокуров, конечно, этих подробностей не знал. Марк Бернес принёс мне готовые стихи и предложил написать песню. Я прочёл стихи и был буквально ошеломлён: ...форсирование Вислы — мои военные дороги в Польше... Наша семья жила на Бронной, только не на Малой, а на Большой, старший брат Валя не вернулся с войны». Как и героев песни, мама Эшпая не спала ночами, и лампа пылала все ночи напролёт... Картину, подобную своим ощущениям, Эшпай не раз наблюдал во время концертов: «Помню наши выступления с Иосифом Кобзоном в Казани — люди плакали, потому что это коснулось души каждого». ЖУРАВЛИ
Стихи Расула Гамзатова
Музыка Яна Френкеля
Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
Они до сей поры с времён тех дальних
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса.
Летит, летит по небу клин усталый,
Летит в тумане на исходе дня,
И в том строю есть промежуток малый,
Быть может, это место для меня.
Настанет день, и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле,
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле...
Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
1964 год
Трудной была записанная Бернесом песня на слова Расула Гамзатова «Журавли» («Мне кажется порою, что солдаты...»). Трудной потому, что довелось в корне изменить не только отдельные слова и строки, но и некоторую конкретику в песне на стихи великого Расула, к тому времени уже напечатанные в журнале и, таким образом, как бы загодя обнародованные. А ещё — потому, что спел и записал Марк Бернес «Журавли», мужественно встав с больничной койки. А жить ему оставалось меньше двух месяцев. Его работа с поэтом не прошла даром. Слово — Расулу Гамзатову: «В своё время я написал песню «Журавли» — о парнях, которые после смерти на поле брани превратились в белых журавлей. В переводе на русский, видимо, из уважения к «национальному колориту» — «парни» оказались «джигитами». Когда писалась музыка, мне позвонил покойный ныне певец Марк Бернес и сказал: «Ты не будешь против, если вместо «джигиты» я спою «солдаты»? Я согласился. Одно слово, а насколько выиграло все стихотворение, вся песня. Получилось обращение ко всем солдатам, отдавшим жизнь в битве против врагов человечества и человечности». ВЕЧЕР НА РЕЙДЕ
Стихи Александра Чуркина
Музыка Василия Соловьёва-Седого
Споёмте, друзья, ведь завтра в поход
Уйдем в предрассветный туман.
Споём веселей, пусть нам подпоёт
Седой боевой капитан.
Припев:
Прощай, любимый город!
Уходим завтра в море.
И ранней порой
Мелькнет за кормой
Знакомый платок голубой.
А вечер опять хороший такой,
Что песен не петь нам нельзя.
О дружбе большой, о службе морской
Подтянем дружнее, друзья!
Припев.
На рейде большом легла тишина,
А море окутал туман.
И берег родной целует волна,
И тихо доносит баян:
Припев.
1942 год
На второй месяц Великой Отечественной войны Ленинград стал прифронтовым городом. Многие ленинградцы ушли в ополчение или на строительство оборонительных рубежей... В один из августовских вечеров в морском порту вместе с другими ленинградцами работал на выгрузке лесоматериалов композитор Василий Соловьёв-Седой. Хотя фронт был совсем недалеко, час выдался сравнительно тихий. На рейде стоял корабль, с которого доносились звуки баяна и грустной, задушевной песни. Композитор вспоминал: «Я слушал и думал о том, что хорошо бы написать песню об этом тихом, чудесном вечере, неожиданно выпавшем на долю людей, которым завтра, может быть, предстояло уйти в опасный поход.. Как-то сами собой пришли слова: «Прощай, любимый город!» А потом создалась мелодия. Композитор показал песню своим товарищам по искусству, и они её дружно... забраковали. Им показалось, что она не в духе времени, что она слишком спокойна, лирична, грустна для столь грозной поры. Сейчас, дескать, песни нужны иные — призывные, мобилизующие, а здесь и о войне вроде всерьёз не упоминается... Весной 1942 года В. Соловьёв-Седой с группой артистов приехал на Калининский фронт. Когда весь репертуар был исчерпан, бойцы попросили спеть что-нибудь «Для души». И вот здесь композитор вспомнил о забракованной песне, лирической и грустной... С этого дня песня, как по беспроволочному телеграфу, передавалась из уст в уста, с одного фронта на другой. А когда она прозвучала в эфире в исполнении ансамбля песни Всесоюзного радио, её запела вся страна. СОЛОВЬИ
Стихи Алексея Фатьянова
Музыка Василия Соловьёва-Седого
Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат,
Пусть солдаты немного поспят,
Немного пусть поспят.
Пришла и к нам на фронт весна,
Ребятам стало не до сна
Не потому, что пушки бьют,
А потому, что вновь поют,
Забыв, что здесь идут бои,
Поют шальные соловьи.
Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат,
Пусть солдаты немного поспят,
Но что война для соловья, -
У соловья ведь жизнь своя.
Не спит солдат, припомнив дом
И сад зелёный над прудом,
Где соловьи всю ночь поют,
А доме том солдата ждут.
Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат,
Пусть солдаты немного поспят,
Немного пусть поспят.
А завтра снова будет бой,
Уж так назначено судьбой,
Чтоб нам уйти, не долюбив,
От наших жён, от наших нив,
Но с каждым шагом в том бою
Нам ближе дом в родном краю.
Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат,
Пусть солдаты немного поспят
Соловьи, соловьи, не тревожьте ребят,
Пусть ребята немного поспят.
1945 год
...Это было в конце 1944 года. Соловьёв -Седой ненадолго приехал в Москву. Однажды утром дверь его номера открылась и на пороге появился Фатьянов, молодцеватый, улыбающийся, с медалью на выцветшей гимнастерке. Оказывается, он только что приехал из освобождённого нашими войсками венгерского города Секешфехервара (ему дали отпуск на несколько дней) и привёз с собой написанные на фронте стихи. Среди них были и «Соловьи». «Я не спал после этого дня два, вспоминал композитор, — не мог сладить с необычайным волнением, охватившим меня. Ещё шла война, ещё лилась кровь, и наши советские парни гибли на полях сражений. Победа была уже близка, она бы, а неотвратима, и тем ужаснее в своей жестокости были человеческие жертвы. Но я уже знал, что в самые тяжёлые дни, в самое суровое время солдату нужна разрядка. Нужны, конечно, рассказы о мужестве, о героизме, но нужна и лирика. И так уж получилось, — продолжал он, что в один присест я написал песню». Послушать её авторы позвали обслуживающий персонал гостиницы и генерала Соколова, жившего в соседнем номере. Приняли песню хорошо, только генерал предложил одну поправку: «Почему у вас поётся «пусть ребята немного поспят»? Речь ведь идёт о солдатах! Это очень хорошее русское слово — «солдат», и не надо его стесняться. Оно овеяно славой, это слово. Мы на время позабыли о нём — война напомнила. Ну и надо петь — «пусть солдаты немного поспят»!.. Авторы последовали совету генерала. И с этой поправкой песня пошла в жизнь. БРАТСКИЕ МОГИЛЫ
Стихи и музыка Владимира Высоцкого
На братских могилах не ставят крестов,
И вдовы на них не рыдают,
К ним кто-то приносит букеты цветов
И Вечный огонь зажигают.
Здесь раньше вставала земля на дыбы,
А нынче — гранитные плиты.
Здесь нет ни одной персональной судьбы,
Все судьбы в единую слиты.
А в Вечном огне видишь вспыхнувший танк,
Горящие русские хаты,
Горящий Смоленск и горящий рейхстаг,
Горящее сердце солдата.
У братских могил нет заплаканных вдов,
Сюда ходят люди покрепче.
На братских могилах не ставят крестов,
Но разве от этого легче?
1964-1965 гг.
Из рассказов Владимира Высоцкого: «Первая моя картина была, когда я начал писать военные песни, — называлась эта картина «Я родом из детства». Играл я роль там капитана-танкиста Володи. Его так же зовут, как меня, и он так же, как я, пишет песни. Это парень, который в тридцать лет вернулся седым, потому что горел в танке. И лежал полгода в госпитале. Он пишет песни. Мы долго искали возможность, как их вставить, как они там должны звучать. И нашли возможность. ..Ив самом конце картины звучала песня под названием «Братские могилы». С песней этой связана удивительная история. Потому что мы получили письмо одно. От женщины, потерявшей память в 44-м году или в 43-м, когда на её глазах повесили двух её сыновей... Она жила в больнице, больная женщина. И она ничего не помнила, у неё была полная потеря памяти. И вдруг мы получаем письмо, где она пишет, что «Я благодарю вас. Когда играли песню «Братские могилы», я узнала это место» — где это случилось. И с этого момента к ней начала возвращаться память. Но самое удивительное, что этого не было, это неправда — этого места не было. Мы его построили. Это была стена, выщербленная снарядами и осколками, там, и пулями... Стояли эти могилки, и подходили женщины, уже с высохшими глазами, потому что всё выплакано. И клали на эти могилы — кто цветы, кто просто зелень, кто веточку, кто травинку... И в это время звучал голос Марка Бернеса, который пел песню «На братских могилах». И это, видимо, на неё произвело такое впечатление, потому что Бернес весь из тех времен, — что, вот, ей показалось, что она узнала это место». ГДЕ ЖЕ ВЫ ТЕПЕРЬ, ДРУЗЬЯ-ОДНОПОЛЧАНЕ?
Стихи Алексея Фатьянова
Музыка Василия Соловьева-Седого
Майскими короткими ночами,
Отгремев, закончились бои.
Где же вы теперь, друзья-однополчане,
Боевые спутники мои?
Я хожу в хороший час заката
У сосновых новеньких ворот;
Может, к нам сюда знакомого солдата
Ветерок попутный занесёт.
Мы бы с ним припомнили, как жили,
Как теряли трудным верстам счёт.
За победу мы б по полной осушили,
За друзей добавили б ещё.
Если ты случайно неженатый, -
Ты, дружок, нисколько не тужи:
Здесь у нас в районе, песнями богатом,
Девушки уж больно хороши.
Мы тебе колхозом дом построим,
Чтобы видно было по всему:
Здесь живет семья российского героя,
Грудью защитившего страну...
Майскими короткими ночами,
Отгремев, закончились бои.
Где же вы теперь, друзья-однополчане,
Боевые спутники мои?
1975 год
«Где же вы теперь, друзья-однополчане?» — слова эти стали крылатыми, вошли в поговорку. Скоро вот уж 60 лет пройдёт после Победы, фронтовики давно уже ушли на заслуженный отдых, иных уже нет с нами... Но до сих пор на газетных и журнальных полосах мелькают порой знакомые слова: «Где же вы теперь, друзья-однополчане?» Это ветераны войны ищут своих боевых друзей, товарищей по фронтовому братству, крепче которого нет ничего на свете. Вскоре после окончания войны, к 30-летию Октябрьской революции, Алексей Фатьянов и Василий Соловьёв-Седой написали цикл песен — «Сказ о солдате», или, как он ещё называется, «Возвращение солдата». Героем цикла авторы избрали «демобилизованного гвардии сержанта», защищавшего Советскую страну, а ныне вернувшегося в родной колхоз. Цикл состоял из шести песен. Пятая — как раз и была о друзьях-однополчанах. Когда цикл был закончен, прозвучал в эфире и на концертной эстраде, стало ясным, что наибольший успех завоевала именно она, а на радио после первого же исполнения песни стали приходить многочисленные письма от фронтовиков. Вот одно из них: «Воспоминания о минувших боях, воспоминания о тех, с кем прошел боевой путь от Сталинграда, часто заставляют думать о том, где они теперь? Хочется спросить словами этой песни: «Где же вы теперь, друзья-однополчане, боевые спутники мои?..» В переписке с некоторыми боевыми товарищами я часто вспоминаю минувшее, делюсь радостями настоящего и планами на будущее. Вот и сейчас эту заявку посылаю своему однополчанину, а он её вам перешлет». И действительно, в Москву на Всесоюзное радио это письмо пришло уже с двумя подписями.
Комментарии
Оставьте ваше мнение |
         
|
|||
|
Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой. И нажмите Ctrl+Enter Использование материалов сайта запрещено. © 2004-2015 Музей Шансона |
