 |
 |
| |||
| Главная » Архив » Заметки » Три тыщи за шансон | |||
|
Три тыщи за шансонНравы нашего шоу-бизнеса иной раз круче тюремных понятий Четыре года назад наша газета открыла читателям человека с необычной судьбой — Владимира Волжского. Оступившись, попав в места лишения свободы, он нашел в себе силы выправить жизнь. А помогла ему зто сделать... музыка. 
Тогда Владимир еще отбывал срок. Но уже стал известен своими песнями. Именно на зоне он впервые ощутил тягу к сочинительству. Поначалу стеснялся признаться товарищам в своем авторстве: мало ли, а вдруг скажут-да ну, барахло какое-то... Объяснял слушателям: это мне знакомый напел. Но песни встретили понимание, а один из друзей прямо сказал: Володька, чувствую, что это твои вещи, стиль же единый прослеживается... Когда число созданных песен перевалило за сотню, появилась мысль записать их. Начальство колонии устроило Владимиру прослушивание — и тоже оценило: песни добрые, романтичные, зовут не к агрессии, а к любви. Разрешило устроить студию в клубе колонии. За Володин, разумеется, счет. И с довольно жестким условием, что после освобождения он все оборудование студии оставит колонии. Забегая вперед, скажу, что условие он выполнил. Хотя ради покупки дорогой аппаратуры продал (через агентство) хорошую квартиру в центре Чебоксар, доставшуюся от родителей. Грела мысль: оставляет студию не администрации, а таким же, как он, осужденным, для которых музыка, возможно, тоже станет светом в окошке и поможет найти в жизни правильный путь. Еще в колонии Волжский успел записать три (!) альбома, которые вышли довольно крупным тиражом. Приятели рассказывали: видели мы твои диски в магазинах Германии, Израиля, стоят они там прилично — долларов 15, но люди разбирают бойко... И вот новый этап биографии, о котором Волжский, уже свободный человек, рассказал, зайдя на днях в нашу редакцию. Владимир не из тех бывших зэков, что знают только одно дело — криминальное. Жизнь била его, но и обкатала: к 40 годам приобрел около 20 специальностей, от наладчика швейных машин до рубщика леса. Однако теперь хотелось заниматься только сочинением и исполнением песен. Если уж в тюрьме смог утвердить себя в этом достойном занятии, то на воле тем более правда? Но все оказалось не так просто. Поначалу, правда, дела пошли неплохо. Благодаря тем «тюремным» дискам о Волжском узнали устроители Первого всероссийского фестиваля творчества осужденных «Калина красная». О празднике и его организаторах Володя сохранил самые теплые воспоминания: бескорыстные люди, искренне старающиеся поддержать талант... Думал, так же обстоит дело и на других подобных фестивалях. Решил попытать счастья на популярном смотре «Эх, разгуляй». Хотя и смутила его жанровая пестрота этой передачи. С одной стороны, программа вроде посвящена так называемому русскому шансону, т.е. бардовской лирике про людей с не слишком счастливыми судьбами. И тут закономерно появление таких авторов-исполнителей, как Александр Новиков или Олег Митяев... Но с другой — что в этой программе делают, например, Тамара Гвердцители или Coco Павлиашвили? Тем более десятки авторов с незапоминающимися фамилиями, поющих банальности про колючую проволоку, лай собак, заветную сигареточку — подружку в несчастье... — Это же ужас, какую чушь порой выдают за шансон, — делится Владимир. — Например: «Меня боялась вся шпана, меня боялась вся уголовка»... Да где такое слыхано? Это воры уголовки боятся, а не она их. Или: «Я знаю, во сне ты меня тоже ищешь и не можешь заснуть, как и я». Так во сне она его ищет или страдает бессонницей? Или: «Шел этапом из России в Магадан». Что, у нас уже и Колыма от остальной Руси-матушки отделилась? Ей-богу, хочется собрать все эти ляпы и отнести Михаилу Задорнову, чтобы он в своих сатирических рассказах использовал. А потом Владимира и вовсе огорошили: хочешь петь на сцене «Олимпийского»? Плати 3 тысячи долларов... Когда возмутился, пояснили: да здесь только с самых именитых не берут денег, а 90 процентов участников прекрасно проплачивают свое паблисити... Тут даже состоятельные друзья Волжского поддались искушению: иди, Володька, на сцену, мы за тебя, так и быть, заплатим... Не пошел: у сочинителя собственная гордость. Сумели же поставить себя тот же Новиков или Митяев — не денежным напором, а талантом и многолетним трудом. Ион, Волжский, так же сумеет. Ане сумеет — не нужна ему купленная известность. Зато «разгуляйский» беспредел заставил Волжского задуматься — а что такое вообще шансон? И как называется то, чем занимается он, Владимир? Тут пришлось испробовать Волжскому еще одну профессию — искусствоведа. Написал небольшое исследование, где дал определение своим песням — «сентиментальный шансон». Это вещи, где господствуют положительные эмоции, где нет агрессии и где рассказана реальная история, имевшая место в жизни. Привел примеры: скажем, песня Ивана Кучина «Человек в телогрейке». Вещь тяжелая, в ней умирают и главный герой, и его мать. Она оставляет чувство подивленное, безнадеги — значит, не подходит под определение «сентиментальный шансон». Зато в песне Михаила Шуфутинского «Цветет багульник» преобладают положительные эмоции с опенком легкой грусти, ностальгии» — вот это то самое!.. Свое эссе волжский отнес в Российское авторское общество, и там ему выдали свидетельство за номером 11313, где сказано: определение «сентиментальный шансон» отныне вводится в обиход и Является оно интеллектуальной собственностью Владимира Волжского. Сейчас Володя живет только музыкой. Конечно, с дисков особенно не прокормишься — в нашей стране пираты не дремлют. — Мне ведь надо семейный бюджет планировать, — продолжает он рассказ. — До недавнего времени я и не знал, что это такое. Захотелось какую-нибудь вещь иметь — покупаешь немедленно, а о том, хватит ли денег на завтрашний день, не задумываешься: авось кривая вывезет. Но теперь у меня жена есть, сынишка Толя подрастает — мой первенец, тут уж нельзя, как говорится, сойти с круга... Недавно сочинил гимн одной крупной нефтяной корпорации — там, на тюменском севере, когда-то добывал нефть в составе вахтовых бригад его отец. Не гнушается и на корпоративных концертах петь — деньги-то нужны. Хотя то, что нынче ввели моду на блатняк, его возмущает. Ну зачем, спрашивает он, Розенбаум поет на вечере у Юдашкина? Если они между собой дружат — их личное дело, но ведь это показывают по телевидению. И все видят, как равнодушная гламурная публика вполуха слушает песни о людских страданиях. Это все равно, что показывать раненого зверя в клетке. Естественно, возвращаю ему вопрос: а самому не обидно выступать перед жующей публикой на банкетах? Ответил с достоинством: когда люди слышат, о чем пою, они перестают жевать. Володя мечтает о своем творческом центре. Студию — теперь уже на свободе, в родных Чебоксарах — он себе снова оборудовал. Теперь готовит четвертый диск — он же первый, который выйдет под грифом «Сентиментальный шансон». Одновременно зреют замыслы следующих альбомов. Один из них будет посвящен Волге, о которой, по мнению Владимира, сложено несправедливо мало хороших песен... Сергей Бирюков Комментарии
Оставьте ваше мнение |
         
|
|||
|
Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой. И нажмите Ctrl+Enter Использование материалов сайта запрещено. © 2004-2015 Музей Шансона |
