| Амчиславский Б. С., Амчиславский Э. Б. "Я родился в Одессе..." (По материалам архива Фонда "Музей-квартира Л. О. Утёсова в Одессе). Книга первая. Одесса-Нью-Йорк: EDNA Media Corp., 2009 г., 864 стр. с илл., тираж 200 нумерованных экземпляров.
В этой книге представлена жизнь и творчество Л. О. Утёсова, а также подробно освящены проблемы по созданию "Музея-квартиры Л. О. Утёсова в Одессе" (указаны экспонаты и их дарители).
«С одесского кичмана»
Отрывок из книги Бориса и Эдуарда Амчиславских «Я родился в Одессе...» (по материалам архива фонда «Музей-квартира Л.О.Утесова в Одессе»)
...После закрытия Свободного театра Утёсов поступил в Ленинградский театр сатиры. Особенным успехом там пользовалась пьеса Якова Мамонтова «Республика на колесах». Здесь, в этом спектакле, начала свою жизнь впоследствии печально знаменитая песня «С одесского кичмана». Роль и особенно песня сделали Утёсова достаточно популярным.
Этому спектаклю суждено было стать этапным в творчестве Леонида Осиповича.
Именно поэтому, считаем необходимым, сделать нелирическое отступление «С одесского кичмана».
Осенью 1990 года в адрес музея-квартиры Л.О.Утёсова в Одессе поступило письмо из Лос-Анджелеса: «Уважаемый товарищ директор! При сем направляю вырезку из русскоязычной газеты, в которой изложено отношение к народному любимцу Союза ССР. Автор статьи — писатель старой Одессы Аркадий Львов. Утёсовед Лев Муравин».
А через несколько дней — письмо из Нью-Йорка. И в нем — та же статья с посвящением: «В музей Л.О.Утёсова. Семья Папиашвили-Камлет». И приписка на английском: «С наилучшими дружескими пожеланиями».
И вот разворачиваем газету «Новое русское слово» от 17 августа того года (1990). Портрет Утёсова и броский заголовок: «С одесского кичмана».
В заметке Аркадий Львов делится своими воспоминаниями о встречах с Леонидом Осиповичем Утёсовым. Письма Аркадия Львова на имя Л.Утёсова с 15 мая 1968 года по 1 января 1976 года находятся в фонде Утёсова в ЦГАЛИ за № 396. Аркадий Львов пересказывает истории, услышанные в утёсовской квартире в разное время. Особо выделяет все, что связано в жизни и творчестве Утёсова с песней «С одесского кичмана». Прочитав статью до конца, обратили внимание на то, что многие сюжеты уже знакомы. Читали об этом в воспоминаниях писателя Зиновия Паперного или драматурга Иосифа Прута, слышали от нашего земляка, клоуна Романа Ширмана или филофониста Валерия Сафошкина, писали об этом театровед Александр Шнеер и журналист Леонид Бабушкин. Причем, в каждой интерпретации эти сюжеты порой звучат по-разному. А ведь есть еще три книги самого Леонида Осиповича, не говоря о газетных и журнальных публикациях.
Сопоставив все ранее известное со статьей Аркадия Львова, возникло желание предложить своеобразный коллаж по утёсовским воспоминаниям на тему «С одесского кичмана».
В 1928 году, когда Утёсов вернулся на Родину после поездки за границу, режиссер Ленинградского театра сатиры Давид Гутман предложил ему главную роль в спектакле по пьесе Мамонтова «Республика на колесах». В книге «Спасибо, сердце!» Утёсов пишет: «...роль мне очень нравилась. Андрей Дудка... Бандит, карьерист, забулдыга и пьяница, покоритель женских сердец. Он мечтает быть главой государства. И организует его в одном из сел Украины. И сам себя выбирает президентом».
Вот как об этом пишет Владимир Поляков:
«Гомерически смешным спектаклем была «Республика на колеса» Мамонтова в постановке Д.Гутмана. Эту пьесу в известной степени можно считать прообразом «Свадьбы в Малиновке». В ней также нашел отражение эпизод формирования бандюгами самостийного правительства на Украине...
...Блестящие актеры внесли в нее столько своего, уснастили ее таким количеством импровизаций, что, по существу, сочинили новую пьесу. В ней хорошо играли все, но особо следует выделить Л.Утёсова — атамана Дудку, исполнявшего свою «порочную» песенку «С одесского кичмана»..., и его адъютанта Саньку — А.Бениаминова с его «психической лезгинкой».
Со сверкающими глазами, упоенный быстрым движением и буйной музыкой, влюбленный в своего атамана и осчастливленный тем, что атаман любуется им, Санька — Бениаминов отдает всего себя танцу, выделывает немыслимые движения. Это танец — истерика, танец, в котором танцует все — ноги, руки, глаза, уши...
«Республику на колесах» играли по два раза в день, а по воскресеньям — три раза, и так в течение полутора лет...»
Фотография сцены из спектакля Ленинградского театра Сатиры «Республика на колесах» (Л.О.Утёсов в роли Андрея Дудки, 1928 год) хранится за № 38 в фонде Утёсова в ЦГАЛИ.
Позже, когда Утёсов создаст свой теа-джаз, он включит «Кичман» в первую программу коллектива. Известный театральный критик Сим.Дрейден в 26-м номере журнала «Жизнь искусства» за 1926 год писал: «Особо следует отметить исполнение Утёсовым «С одесского кичмана». Эта песня может быть названа своеобразным манифестом хулиганско-босяцкой романтики.
Тем отраднее было услышать ироническое толкование ее, талантливое, компроматирование этого «вопля бандитской души».
Песня стала шлягером того времени. «Успех был такой, — рассказывал Утёсов, — что вы себе не представляете. Вся страна пела.
Куда бы ни приезжал, везде требовали: «Утёсов, «С одесского кичмана»!
Однажды начальник реперткома Комитета по делам искусства Платон Михайлович Керженцев предупредил артиста: «Утёсов, если вы еще раз где-нибудь споете «С одесского кичмана», это будет ваша лебединая песня. И вообще, эстрада — это третий сорт искусства, а вы, Утёсов не артист». На что Леонид Осипович, не скрывая гордости, заметил: «А ведь Владимир Ильич Ленин часто ездил на Монмартр слушать известного шансонье Монтегюса. Ленин высоко ценил мастерство этого артиста». Керженцев с насмешкой произнес: «Да, но ведь вы-то не Монтегюс». «Но и вы, Платон Михайлович, между нами говоря, тоже не Ленин», — самым вежливым тоном ответил Утёсов. Попрощался и ушел.
В 1934 году, после того, как ледокол «Челюскин» застрял во льдах Арктики, и наши летчики, рискуя жизнью, спасли отважных челюскинцев, в Кремле Сталин устроил прием в честь полярников. На прием, проходивший в Георгиевском зале, был приглашен и оркестр Утёсова. По другим сведениям, утёсовский коллектив был приглашен на прием в честь папанинцев (1938 г.). Но дальнейшей сути рассказа это не меняет.
В начале концерта Утёсов исполнил песню «Осенний пруд». Успех был средним. Вдруг в паузе к нему подошел дежурный в форме с тремя ромбами в петлице и сказал: «Товарищ Утёсов, пожалуйста, «С одесского кичмана». Утёсов ответил, извиняясь, что эту песню он уже не исполняет. Через несколько минут, дежурный снова подошел к артисту и повторил свою просьбу. В этот раз Утёсов не только отказался исполнить песню, но объяснил, что сам начальник реперткома товарищ Керженцев запрещает ему петь эту песню. Еще через некоторое время все тот же дежурный тихо прошептал Леониду Осиповичу: «Товарищ Утёсов, пожалуйста, «С одесского кичмана». Товарищ Сталин просит. О дальнейших событиях Утёсов рассказывал следующее: «Ну, товарищу Сталину, сами понимаете, я отказать не мог. Что вам сказать? Когда я кончил, он курил трубку. Я не знал, на каком я свете, и вдруг он поднял свои ладони, и тут они — и этот, с каменным лбом в пенсне, и этот лысый в железнодорожной форме, и этот всесоюзный староста, и этот щербатый, в военной форме с портупеей начали аплодировать бешено, как будто с цепи сорвались. А наши герои-полярники, в унтах, вскочили на столы! — тарелки, бокалы полетели на пол, они стали топать. Три раза я пел в этот вечер «С одесского кичмана», меня вызывали «на бис», и три раза все повторялось сначала».
Интересно то, что этот же эпизод очень подробно описан в романе Анатолия Рыбакова «Прах и пепел». Только там действие происходит при чествовании Чкалова, Байдукова и Белякова. И это они просили Сталина разрешить Утёсову спеть «С одесского кичмана».
«И оркестр играл с увлечением. Ударник выделывал чудеса на своих барабанах и тарелках, саксофонисты и трубачи показали себя виртуозами. Заключительный аккорд, оркестр оборвал игру на той же бравурной ноте, на какой и начал.
Никто не понимал в чем дело. На таком приеме, в присутствии товарища Сталина, Утёсов осмелился спеть блатную песню. Что это значит?! Идеологическая диверсия?! Не то, что хлопать, пошевелиться все боялись. Даже Чкалов, Байдуков и Беляков притихли, не зная, как отреагирует товарищ Сталин. Растерянные оркестранты опустили трубы, бледный Утёсов стоял, держась за край рояля, обескураженный мертвой тишиной, и с ужасом думал, не провокация ли это, не сыграл ли с ним военный злую шутку, пойди докажи, что ему приказали, он даже не знает, кто этот военный, не знает его фамилию, помнит только три его ромба.
И вдруг раздались тихие хлопки — хлопал сам товарищ Сталин. И зал бурно подхватил его аплодисменты. Если хлопает товарищ Сталин, значит, он это одобряет. И правильно! Веселиться, так веселиться!
...и Утёсов спел в третий раз...
...Летчики уже не только подпевали, а орали во всю глотку, вскочили на стол и плясали, разливая вина и разбрасывая закуски. Даже писатель Алексей Толстой. Толстый, солидный, с благообразным бабьим лицом. И тот взобрался на стол и топтался там. Разбивая посуду, Граф, а как его разобрало.
Песня, конечно, уголовная, но что-то в ней есть. Слова сентиментальные... Но мелодия четкая, зажигательная...
...Этим приемом товарищ Сталин остался доволен...»
Алексей Баташев писал:
«В 1936 году этот оркестр (оркестр Л.Утёсова — прим. Б.А., Э.А.) был приглашен в Кремль на прием по случаю героического сверхдального перелета СССР — Америка. Факт знаменательный — еще несколько лет назад об этом не могло быть и речи!».
Кроме того, то же самое писал в своих воспоминаниях и Аркадий Котлярский, что их (весь оркестр во главе с Л.Утёсовым) пригласили в день прилета Чкалова и его друзей.
Думаем, что это наиболее правдоподобно, и было это в 1936 году.
Через несколько дней, в центре Москвы Утёсов встретил Керженцева. Конечно, он не мог удержаться и сказал:
«А знаете, Платон Михайлович, я днями исполнил на концерте «С одесского кичмана» и даже три раза — на бис».
Разъяренный Керженцев прокричал, что с этой минуты Утёсов может считать себя безработным и даже с волчьим билетом.
И только после этой тирады Утёсов добавил, что пел «Кичман» по просьбе Сталина. Буквально потеряв дар речи, и не попрощавшись, Керженцев ушел прочь.
Многие друзья Утёсова, узнав о кремлевском концерте, советовали: «Лёдя, делай дырочку». Намекая на скорый орден. Однако они ошиблись. «Одесский кичман» еще долго напоминал о себе. Только в 1943 году Утёсову было присвоено звание «Заслуженного». Только в 1945 он был награжден первым орденом — Трудового Красного Знамени. Но разве в этом дело. Ведь уже с тридцатых годов Утёсов стал одним из самых популярных артистов страны.
Утесов — это легенда.
Леонид Утесов. Народный артист СССР. Кажется, об этом артисте уже все известно.
Он сам в разные годы написал три книги. Неоднократно публиковал свои воспоминания в различных периодических изданиях, рассказывал о своей жизни в теле— и радиопередачах. Однако Утесов не был бы Утесовым, если бы не использовал в своих повествованиях некоторые элементы недосказанности, а иногда и мистификации. Не зря очень часто мои коллеги журналисты называли Утесова легендой советской эстрады. Вот о некоторых легендах из его биографии мне и хочется рассказать.
Легенда первая.
Начнём с начала. То есть с рождения будущего корифея эстрады.
«Я родился в Одессе. Вы, думаете, я хвастаюсь? Но это действительно так. Многие бы хотели родиться в Одессе, но не всем это удается. Для этого надо, чтобы родители хотя бы за день до вашего рождения попали в этот город. Мои — всю жизнь там прожили». Это сам маэстро. Но вот с датой рождения возникла некоторая закавыка. Леонид Осипович Утесов (Лейзер Вайсбейн) родился 9 (21) марта 1895 года в семье мелкого одесского коммерсанта Осипа Калмановича и Малки Моисеевны, в девичестве Граник. В одном из писем своему знакомому Владимиру Александрову Леонид Утесов однажды писал: «Милый Володя! Живу я в нюансе «piano». Футбол смотрю по телевизору и считаю, что так удобней. Радуюсь победам и огорчаюсь поражениям. Секрет Одессы для каждого разный. Для одних — море, солнце, лазурное небо. Для других — напоминание о привязанностях к людям, которые дороги. Для третьих — очаровательная специфика одесситов. Я считаю, что родился 22 марта, энциклопедия считает, что 21-го. Она энциклопедия и ей видней». Не учли энциклопедисты, что к датам XIX века надо добавлять число 12, а не 13. Вот и ошиблись.
Легенда вторая.
Многие считают, что Утесов родился на Молдаванке. Эту ошибку поддержал и Владимир Акимов, автор недавно вышедшей книги «Леонид Утесов». Однако ошибочка вышла. Ну «не повезло» Леониду Осиповичу родиться в столь колоритном районе. Каких-нибудь два квартала, но... «не дотянул». Недалеко от знаменитой одесской Молдаванки находится небольшая улица, которая с 1982 года носит имя нашего знаменитого земляка — улица Утесова.
Кинорежиссер Алексей Кириллович Симонов знал этот дом под другим адресом — Треугольный переулок, д. 11. Вот что он писал в своих воспоминаниях: «В Одессе мы сняли несколько кадров (речь идет о съемках телефильма «С песней по жизни», который являлся дипломной работой А.Симонова и в котором рассказывалось о жизни и творчестве Леонида Утесова): на одном и том же углу Дерибасовской разные люди показывают руками в разном направлении. Смонтированные через титр «Где здесь живет Утесов?», эти кадры складывались в маленький эпизод, который завершался указующим перстом Дюка (известного в Одессе памятника) и приводил нас в Треугольный переулок, дом 11, где Леонид Осипович родился».
О том, какой неожиданной была реакция зрителей на этот телефильм, Леонид Утесов писал: «Любопытно, что после того, как телевидение показало фильм «С песней по жизни», а в нем кадр с двухэтажным домом в Треугольном переулке Одессы и номер дома по этому адресу, в Москву стали приходить пачки писем. Но так как такого адреса в Москве нет, то письма приходили все-таки ко мне. Но и в одесский Треугольный переулок, дом 11, пришло около сотни писем из Москвы и других городов».
Легенда третья.
В середине 50-х годов Утесов шутил: «Образование высшее без среднего. Окончил институт имени Склифософского». Впервые эта шутка прозвучала после операции, которую артисту сделали в Склифе. Неточность заключается в том, что Утесов все-таки не был неучем. В положенный срок Лёдя начал учиться. Он был принят в частное коммерческое училище Генриха Файга. Коммерческое училище Файга находилось на углу улиц Торговой и Елизаветинской.
Коммерческое училище существовало с 1883 года. Оно славилось тем, что отсюда никогда никого не исключали за неуспеваемость. Более того, принимали и с «волчьим билетом». Поэтому к Файгу приезжали ученики со всей России. При этом свою задачу училище выполняло. Так, например, старший брат Утесова Михаил Вайсбейн после окончания училища Файга успешно сдал экзамены на аттестат зрелости и был принят в Новороссийский университет. Кроме того, в училище Файга еврейских ребят принимали пятьдесят процентов от общего числа учащихся, то есть каждый еврей подыскивал для своего сына русского или украинца и платил за двоих.
В условиях существующей в России «пятипроцентной нормы» это было единственной возможностью получить среднее образование. Поэтому для Одессы, где согласно переписи 1894 года треть жителей составляли представители еврейской национальности, училище Файга было находкой. В связи с тем, что Утесов организовал избиение одного из преподавателей, его исключили из училища Файга. Как утверждал Утесов, это был единственный случай в истории училища Файга. В военном билете Л.О.Утесова в графе «образование» было записано — 6 классов коммерческого училища в 1910?. Утесов говорил: «У меня незаконченное низшее...».
До поступления в коммерческое училище несколько лет Утесов брал частные уроки игры на скрипке.
Легенда четвёртая.
Всю жизнь Леонида Утесова преследовали слухи о его любовных похождениях. В отличие от Пушкина, «дон-жуанский список» Утесова не сохранился, а вот первый неудачный опыт нашел свое отражение в утесовских мемуарах.
Покинув коммерческое училище, Лёдя примкнул к цирку Бороданова и отправился с ним на гастроли по городам Малороссии. В Тульчине Утесов заболел и отстал от цирка. И как вспоминал, чуть было не женился.
По приезде в Тульчин Лёдю поселили на квартире в семье местных музыкантов Кольба. Когда юный артист заболел воспалением легких, хозяева отнеслись к нему с большим сочувствием. Наибольшее внимание уделяла больному хозяйская дочь Аня. Неудивительно, что после выздоровления Лёде предложили жениться на Аннушке. Так как Утесов чувствовал себя в долгу перед семьей Кольба, то дал согласие. В семье его стали величать женихом. Совсем поправившись, Лёдя попросил разрешения поехать в Одессу, чтобы получить согласие родителей и привезти свой «гардероб». То, что юноша желал получить родительское благословение, говорило о его серьезности. А наличие «гардероба» предполагало определенный достаток жениха. Для этого ему купили билет (Бороданов, покидая Тульчин, не расплатился с заболевшим артистом за прошедшие дни гастролей), заказали извозчика и дали на дорогу рубль семьдесят (немалые по тем временам деньги!). Приехав в Одессу, Лёдечка быстро позабыл о болезни, о Тульчине. Забыл и свою невесту Анечку Кольба. Правда, какое-то время от нее еще приходили письма, но затем и их поток иссяк...
...Прошли годы. В конце Гражданской войны Утесов, уже достигший определенной актерской славы, приехал на гастроли в Киев. Однажды вечером вместе с приятелем зашел в один из кафе-шантанов. Присев за столик, они обратили внимание на красивую женщину, у которой из-под шляпы с широкими полями живописно выбивались пряди каштановых волос. Друзья пригласили ее к своему столу. Дама долго и тщательно изучала меню, а затем выбрала что-то незначительное и недорогое. Молодые люди настаивали, чтобы их гостья заказала, что-нибудь еще, но та категорически отказывалась. И только к концу вечера задала Утесову вопрос: «Вы — Лёдя?» — «Да», — ответил артист, удивившись, откуда эта женщина может его знать? «Вы узнаете меня?» — продолжила свои вопросы прекрасная незнакомка. «Нет», — честно ответил Утесов. «Я — Анна Кольба, ваша невеста. Вы остались должны моим родителям рубль семьдесят. Теперь я с вами в расчете...» И грациозно поднявшись из-за стола, прошла вдоль столиков и вышла на улицу. Больше они не встречались. После Гражданской войны следы популярной исполнительницы цыганских романсов Анны Кольба затерялись...
Наверное, Леонид Осипович был одним из первых советских артистов, за которым тянулся длинный хвост досужих, а иногда и обоснованных слухов.
По воспоминаниям оркестрантов, Леонид Осипович был прекрасным семьянином. Он очень любил жену, дочь Диту. Но бывало, влюблялся в своих эстрадно-театральных партнерш. Однажды даже оставил семью и переехал к своей новой пассии. Шли дни. Утесову все больше не хватало заботливости и доброты Елены Осиповны, которая умела поддерживать тепло домашнего очага, берегла здоровье мужа, создавала ему все условия для успешной работы. В те годы отопление в домах было печным. Для этого нужны были дрова. А молодая красотка, с которой жил Леонид Осипович, предпочитала тратить деньги не на дрова, а на новые наряды. Прознав об этом, Елена Осиповна заказала машину дров к дому, где жил Утесов. А своей сопернице направила записку: «Топи, не жалей дров. Береги Лёдечку». Узнав об этом, Леонид Осипович немедленно собрал свой чемодан и вернулся к семье.
Легенда пятая.
Широкую популярность Утесов приобрел после съемок фильма «Веселые ребята». А начиналась кинобиография артиста еще в Одессе в далеком межреволюционном семнадцатом году.
У себя на родине он впервые был приглашен для съемок в кино. Режиссер Александр Разумный, работавший тогда в фирме «Кинолента», экранизировал книгу «Лейтенант Шмидт — борец за свободу». К сожалению, на сегодняшний день фильм не сохранился. Нет ни одного фото, ни обрывка пленки с кадрами из фильма. Как вспоминал Леонид Осипович: «Многое улетучилось из памяти, и потому сюжета я не припоминаю. Я играл роль защитника лейтенанта Шмидта, известного дореволюционного адвоката Зарудного». Роль пожилого, солидного адвоката была поручена двадцатидвухлетнему Утесову.
Съемки фильма о лейтенанте Шмидте шли в Одессе — в порту, на военных судах, за городом. Декорации были построены в застекленном зимнем саду Воронцовского дворца. В письме к одесскому киноведу Георгию Островскому Леонид Осипович рассказал об этих съемках: «...Меня «приклеили к бороде и усам», и я сделал вид, что произношу речь. Несколько лет назад я видел этот кадр и очень смеялся...». Так Одесса стала и кинематографической колыбелью Утесова.
Кинематографическая биография Леонида Осиповича, начавшаяся в Одессе, была продолжена в Ленинграде. В 1923 году Утесов снялся в кинофильме «Торговый дом «Антанта и Ко».
В 1925 году режиссер Борис Светлов снимает в Ленинграде кинофильм «Карьера Спирьки Шпандыря». Как писал в своей книге «Одесса, море, кино» киновед Георгий Островский: «Фильм «Карьера Спирьки Шпандыря» был комедией, и Л.Утесов играл в нем мошенника, жулика, «почетного гостя ДОПРа», как представляет его один из титров. Он, становясь под благословение к батюшке, ловко щипцами откусывал у него цепь с крестом. Он в цирке во время французской борьбы совершал, как об этом гласила надпись, «двойной захват» — сидя среди увлеченных борьбой зрителей, воровал сразу у двоих. На улице грабил прохожего, пригрозив ему, как пистолетом, огурцом. И раз за разом он попадал в ДОПР. В конце концов он бежит за границу, где, в зависимости от задач, поставленных его хозяевами, выдает себя то за «мученика совдепии», то за вооруженного до зубов «красного комиссара»... В этом фильме Л.Утесов играл по-эстрадному броско, явно используя краски своих одесских ролей, оставаясь под комедийной маской афериста признанным любимцем публики». Фильм вышел на экраны в мае 1926 года. Но, к сожалению, сохранился не полностью. Сегодня его отдельные части можно просмотреть в киноархиве России (бывший Госфильмофонд СССР, Белые Столбы, Подмосковье).
Вторым фильмом 1926 года, в котором снимался Леонид Утесов, была картина «Чужие» (режиссер Борис Светлов). В ней Утесов играл красноармейца Егорова, который после окончания Гражданской войны и демобилизации приходит в суд с повинной — он убил женщину. В процессе судебного разбирательства раскрывается трудная и трагическая судьба этого человека. Интересно то, что роль дочери красноармейца Егорова сыграла совсем еще юная Эдит Утесова. Как писал Георгий Островский: «Утесов предстал серьезным драматическим актером, достаточно убедительно стремящимся показать психологическое состояние своего героя, его взаимоотношения и с чуждыми ему людьми, и с дочерью...». Фильм сохранился в Госфильмофонде полностью.
О работе с Борисом Светловым Утесов писал: «А через несколько лет я снялся в двух больших фильмах, не ставших шедеврами кинематографии и не соблазнивших меня на переход в великое немое искусство. Вы же понимаете, что превратить меня в немого трудно — легче в покойника».
Легенда шестая.
Как вспоминал известный артист оперетты и кино Михаил Водяной, Леонид Осипович неоднократно говорил, что в числе его одесских почитателей был и небезызвестный Мишка-Япончик (Михаил Винницкий) — некоронованный король Одессы. Последний часто приходил на концерты Утесова и всегда внимательно слушал, когда Леонид Осипович исполнял куплеты.
Однажды к Леониду Утесову прибежал испуганный коллега — известный одесский куплетист Лев Зингерталь . Как вспоминал Григорий Полячек, Зингерталь имел в артистическом мире прозвище «Любимец юга России». И вот у этого «любимца» украли фрак. Это была катастрофа — без фрака его не выпустили бы на сцену. Когда Утесов узнал об этом, он тут же пошел в кафе «Фанкони» (на углу Екатерининской и Ланжероновской). Там был своеобразный штаб Мишки-Япончика. Уже к полудню Миша со своими «мальчиками» занимали свои постоянные столики. Отсюда они «руководили» всей жизнью Одессы. Когда Утесов зашел в кафе, Япончик пригласил Лёдю к своему столику и предложил присесть. Но Утесов отказался от приглашения и рассказал о краже фрака. В ту же минуту раскосые глаза Япончика (за что он и получил свое прозвище) гневно сверкнули, и, обращаясь к одному из своих «мальчиков», он прошипел: «Что вы наделали? Вы же лишили человека куска хлеба. Чтобы через полчаса у него был фрак!». Утесов тут же развернулся, вышел из кафе, сел на извозчика и приехал к театру. У входа его ожидал Зингерталь, на котором просто не было лица. Когда его привели в чувство, выяснилось, что принесли... восемнадцать фраков разных цветов. «Мальчики» не смогли установить, какой из украденных на тот момент в Одессе фраков принадлежал Зингерталю...
Известно, что Леонид Утесов был прекрасным рассказчиком. Он не отпускал своего собеседника до тех пор, пока не ознакомит его с какой-либо историей из своей биографии.
Вот еще одна из утесовских историй.
«Во время гражданской войны в Одессу приехали артисты из Питера и Москвы, Киева и Харькова, многих других городов России. Работы для многих не нашлось. Актеры голодали. И вот Вера Холодная, Рунич, Утесов и другие популярные артисты решили помочь коллегам — провести гала-представление, сбор с которого должен был пойти в пользу голодающих актеров. Однако билеты приобретались неохотно. Зрители боялись ходить вечером по городу, где орудовали бандиты Япончика. Чтобы концерт мог состояться, Утесов пошел на очередную встречу к Япончику и попросил его в этот вечер «никого не трогать». «Король» согласился. На афишных тумбах расклеивают афиши со странной припиской: «Свободный ход по городу до 6 утра». Одесситы текст поняли. Театр был полон».
Легенда седьмая.
То, что произошло в феврале 1923 года в Ленинграде, достойно книги рекордов Гиннесса, жаль, что ее тогда не было. Афишы, расклеенные по городу, сообщали: «Палас-театр приглашает всех желающих в пятницу, 2 февраля 1923 года, на показательный синтетический вечер-спектакль Л.О.Утесова». Основной призыв гласил: «От трагедии до трапеции Утесов показывает все...». Представление начиналось в восемь часов вечера и длилось до двух часов ночи. Успех был сенсационным.
Первым номером шла сцена у следователя из спектакля «Преступление и наказание» по Достоевскому. Утесов играл Раскольникова, а Порфирия Петровича играл Кондрат Яковлев, который был очень талантливым драматическим актером. Утесов был на уровне своего партнера. Его глаза и пластика поразили всех зрителей. Далее был показан первый акт из оперетты Жака Оффенбаха «Прекрасная Елена». Утесов исполнял роль Менелая, а в роли Елены была Елизавета Тиме, одна из ведущих актрис. Утесов в роли Менелая был остроумен и смешон.
После этого продемонстрировали скетч «Американская дуэль». Утесов играл роль Лейбовича, а А.А.Орлов — Пинхусовича.
Затем следовал дивертисмент: Утесов исполнял куплеты, читал комические рассказы, в качестве скрипача принимал участие в концертном трио, вместе с А.А.Орловым исполнял эксцентрические танцы, с Е.В.Лопуховой исполнил два опереточных дуэта из «Пупсика» и «Сильвы», а также характерные комические танцы, в паре с балериной М.Ю.Пильц танцевал классический вальс на музыку Р.Дриго, пел романсы и пародии, аккомпанируя себе на гитаре. Кроме того, им были исполнены цирковые номера. Утесов был клоуном, акробатом, жонглером и музыкальным эксцентриком. А также дирижировал комическим хором Утесова. Под конец вечера, как напоминание о своих успехах в цирке Бороданова, Утесов исполнил номер на трапеции. Как вспоминали очевидцы, это был незабываемый спектакль.
Легенда восьмая.
В 1927 году Утесов выехал на гастроли в Ригу (тогда столицу буржуазной Латвии), где выступал в театре-варьете «Маринэ». Кроме Риги, Утесов выступал и в других городах Латвии и Эстонии. Успех был большой. Во время гастролей за границей произошел забавный и в то же время неприятный казус. Об этом сообщили работники Центрального государственного исторического архива Латвийской ССР в вечернем выпуске газеты «Ригас баллс» за 1972 год. При просмотре архивных материалов политической полиции и прокуратуры Рижского окружного суда буржуазной Латвии за 1927 год были обнаружены документы, относящиеся к пребыванию в Риге летом-осенью 1927 года группы советских артистов в составе Утесова-Вайсбейна Леонида Осиповича, М.Мародубиной (так в публикации. Правильно — Марадудина — прим. Э.А.), Ардова и других. Сохранился протокол допроса Утесова в охранке, фотографии Леонида Осиповича (анфас и профиль), сделанные полицией, и ряд других документов. А начиналось все так. Агенты политохранки пристально следили за выступлениями советских артистов в варьете «Маринэ» и доносили, что все выступления Утесова пронизаны коммунистической идеологией. В частности, подчеркивалось, что в пьесе «Обручение», где главную роль исполнял Л.О.Утесов, он резко акцентировал классовую рознь между богатыми и бедными.
Политическая полиция усмотрела серьезную опасность выступлений Утесова для буржуазного строя Латвии. В октябре 1927 года она задержала его, сфотографировала и, как полагается, подвергла допросу.
Леонид Осипович Утесов тут же категорически опроверг вымысел политохранки, будто бы он прибыл в Латвию со «специальным заданием». Несмотря на это, охранка поставила вопрос о высылке «опасного актера» из Латвии.
Легенда девятая.
В 1927 году Утёсов поступил в Ленинградский театр сатиры. Особенным успехом там пользовалась пьеса Якова Мамонтова «Республика на колесах». Здесь, в этом спектакле, начала свою жизнь впоследствии печально знаменитая песня «С одесского кичмана». Роль и особенно песня сделали имя Утесова достаточно популярным.
В книге «Спасибо, сердце!» Утесов пишет: «...роль мне очень нравилась. Андрей Дудка... Бандит, карьерист, забулдыга и пьяница, покоритель женских сердец. Он мечтает быть главой государства. И организует его в одном из сел Украины. И сам себя выбирает президентом». Позже, когда Утесов создаст свой теа-джаз, он включит «Кичман» в первую программу коллектива. Известный театральный критик Сим.Дрейден в 26-м номере журнала «Жизнь искусства» за 1929 год писал: «Особо следует отметить исполнение Утесовым «С одесского кичмана». Эта песня может быть названа своеобразным манифестом хулиганско-босяцкой романтики. Тем отраднее было услышать ироническое толкование ее, талантливое, компрометирование этого «вопля бандитской души».
Песня стала шлягером того времени. «Успех был такой, — рассказывал Утесов, — что вы себе не представляете. Вся страна пела. Куда бы ни приезжал, везде требовали: «Утесов, «С одесского кичмана»!
Однажды начальник реперткома Комитета по делам искусства Платон Михайлович Керженцев предупредил артиста: «Утесов, если вы еще раз где-нибудь споете «С одесского кичмана», это будет ваша лебединая песня. И вообще, эстрада — это третий сорт искусства, а вы, Утесов, не артист». На что Леонид Осипович, не скрывая гордости, заметил: «А ведь Владимир Ильич Ленин в Париже часто ездил на Монмартр слушать известного шансонье Мотегюса. Ленин высоко ценил мастерство этого артиста». Керженцев с насмешкой произнес: «Да, но ведь вы-то не Монтегюс». «Но и вы, Платон Михайлович, между нами говоря, тоже не Ленин», — самым вежливым тоном ответил Утесов. Попрощался и ушел.
В 1935 году, после того, как ледокол «Челюскин» застрял во льдах Арктики и наши летчики, рискуя жизнью, спасли отважных челюскинцев в Кремле Сталин устроил прием в честь полярников. На прием, проходивший в Георгиевском зале, был приглашен и оркестр Утесова. По другим сведениям, утесовский коллектив был приглашен на прием в честь папанинцев. Но дальнейшей сути рассказа это не меняет.
В начале концерта Утесов исполнил песню «Осенний пруд». Успех был средним. Вдруг в паузе к нему подошел дежурный в форме с тремя ромбами в петлице и сказал: «Товарищ Утесов, пожалуйста, «С одесского кичмана». Утесов, извиняясь, ответил, что эту песню он уже не исполняет. Через несколько минут дежурный снова подошел к артисту и повторил свою просьбу. В этот раз Утесов не только отказался исполнить песню, но и объяснил, что сам начальник реперткома товарищ Керженцев запрещает ему петь эту песню. Еще через некоторое время все тот же дежурный тихо прошептал Леониду Осиповичу: «Товарищ Утесов, пожалуйста, «С одесского кичмана». Товарищ Сталин просит». О дальнейших событиях Утесов рассказывал следующее: «Ну, товарищу Сталину, сами понимаете, я отказать не мог. Что вам сказать? Когда я кончил, он курил трубку. Я не знал, на каком я свете, и вдруг он поднял свои ладони, и тут они — и этот, с каменным лбом в пенсне, и этот лысый в железнодорожной форме, и этот всесоюзный староста, и этот щербатый в военной форме с портупеей — начали аплодировать бешено, как будто с цепи сорвались. А наши герои-полярники, в унтах, вскочили на столы! — тарелки, бокалы полетели на пол, они стали топать. Три раза я пел в этот вечер «С одесского кичмана», меня вызывали «на бис», и три раза все повторялось сначала».
Через несколько дней в центре Москвы Утесов встретил Керженцева. Конечно, он не мог удержаться и сказал: «А знаете, Платон Михайлович, я днями исполнял на концерте «С одесского кичмана» и даже три раза — на бис». Разъяренный Керженцев прокричал, что с этой минуты Утесов может считать себя безработным и даже с волчьим билетом. И только после этой тирады Утесов добавил, что пел «Кичман» по просьбе Сталина. Буквально потеряв дар речи и не попрощавшись, Керженцев ушел прочь.
Многие друзья Утесова, узнав о кремлевском концерте, советовали: «Лёдя, делай дырочку», намекая на скорый орден. Однако они ошиблись. «Одесский кичман» еще долго напоминал о себе. Только в 1943 году Утесову было присвоено звание «Заслуженного». Только в 1945 он был награжден первым орденом — Трудового Красного Знамени. Но разве в этом дело. Ведь уже с тридцатых годов Утесов стал одним из самых популярных артистов страны.
Легенда десятая.
Долгие годы распространялись слухи о том, что в биографии Утесова был факт, когда он с оркестром бежал за границу. В жизни все было несколько иначе.
Вот как рассказывал известный драматург Иосиф Прут. — Едем в московском трамвае — знаменитой «аннушке» — Утесов, Никита (Богословский), я, еще кто-то из артистов утесовского джаза. Обсуждаем предстоящую премьеру «Веселых ребят», дело происходило в конце ноября 1934 года. Вдруг возник спор, как быстро распространяются слухи. И Лёдя громко, чтобы все пассажиры слышали, произносит: «А вы знаете, что Утесов с оркестром перешел границу из Владикавказа в Нахичевань!». Посмеялись, выскочили из «аннушки» и направились дальше вдоль Тверской. Прошло две недели.
Дальше предоставим слово самому Утесову. «Когда в Москве состоялась премьера фильма, я был в Ленинграде. Получив «Правду» и «Известия», я с интересом стал читать большие статьи, посвященные «Веселым ребятам», и не мог не удивиться. В обеих статьях были указаны фамилии режиссера, сценаристов, поэта, композитора, всех исполнителей, даже второстепенных ролей, и не было только одной фамилии — моей. Будь это в одной газете, я бы счел это опечаткой, недосмотром редактора. Но в двух, и центральных, — это не могло быть случайностью.
Естественно, я взволновался, но вскоре все стало проясняться... Темперамент воображения сплетников разыгрался до того, что они даже «убежали» меня за границу». Так аукнулась артисту им же разыгранная шутка, и аукалась еще долгие годы.
Когда отмечалось пятнадцатилетие советского кино, режиссер фильма «Веселые ребята» Григорий Александров был награжден орденом Красной Звезды, Любови Орловой присвоили звание заслуженной артистки, а Утесову вручили... фотоаппарат.
Легенда одиннадцатая.
В 1965 году Леониду Утёсову исполнялось семьдесят лет. Собрались как-то накануне юбилея у Утесова Ростислав Плятт, директор Дома актера ВТО Александр Эскин, студент ВГИКа, будущий кинорежиссер Алексей Симонов. Позже А.Симонов вспоминал блистящую импровизацию будущего юбиляра на тему «В министерстве культуры решают, как быть с Утесовым, что ему к 70-летию дать»:
— Он начинал с Героя Труда и медленно спускался по наградным ступенькам вниз, причем каждый такой шаг сопровождался самоуничижительными формулировками и нашим гомерическим хохотом. Помню дословно и последнюю фразу: «А поскольку Трудовое Красное Знамя у него уже есть — дать ему «мальчика и девочку» (имелся в виду орден Знак Почета), и пусть он гуляет с ними по своей Одессе».
А затем 23 апреля был и торжественный вечер в Театре Эстрады, и министр культуры Екатерина Фурцева, которая огласила Указ о присвоении Леониду Утесову звания народного артиста СССР, и овация, которая не прекращалась долго-долго, ведь подобного еще не было. Утесов стал первым народным среди артистов столь многострадального жанра, как эстрада.
Легенда двенадцатая.
Известно, что Утесов обладал прекрасным чувством юмора, как говорится, за словом в карман не лез. Достаточно взглянуть на любую групповую фотографию, где изображен артист, — он всегда в центре что-то рассказывает, а все вокруг смеются. В марте 1982 года, почувствовав себя плохо, Леонид Утесов уехал на отдых в военный санаторий в Архангельском. Во время прогулки к нему подсел некогда «примкнувший» член-корреспондент АН СССР и генерал Дмитрий Трофимович Шепилов. Разговорились. И Утесов рассказал генералу-академику один из своих любимых анекдотов.
Однажды во время первой мировой войны Николай Второй прибыл на передовые позиции. Вдруг летит вражеский снаряд и, дымясь, падает к ногам царя. Еще секунда... Но в этот момент какой-то солдатик хватает снаряд, бросает его в рощу, где он и взрывается. Царь спрашивает:
— Фамилия?
— Так что Никифоров, Ваше высочество!
— Женат?
— Так что холост, Ваше высочество!
Тогда царь говорит:
— Позвать сюда князя Голицына!
Князь является. Царь:
— Князь, полковник Никифоров просит руки вашей дочери.
Князь мнется.
— Понимаю, князь, генерал Никифоров просит руки вашей дочери.
— Ваше высочество, генералов много...
— Хорошо, князь, мой близкий друг просит руки вашей дочери.
Князь опять готов что-то возразить, но в этот момент бывший солдатик, хлопнув царя по плечу, говорит:
— Коля, друг, да пошли ты его подальше. Что мы без него бабы не сыщем?
Рассказав анекдот, Утесов умолк. Шепилов посмотрел на артиста и почувствовав неладное, бросился по аллее в корпус, позвал медиков, но спасти Утесова не удалось. Девятого марта, обрати внимание, читатель, ведь в этот день по старому стилю он родился, Утесова не стало.
Легенда тринадцатая.
Пятнадцать лет вместе с отцом и небольшой группой энтузиастов мы стремились создать в Одессе музей-квартиру Леонида Утесова. Уверен, что любой одессит даже не сомневается в необходимости существования такого культурного центра в родном городе. Жаль, что так не думали власть предержащие. Музея Утесова даже спустя четверть века после его кончины в Одессе так и нет.
Подготовил Эдуард Амчиславский,
использованы материалы книги
Бориса и Эдуарда Амчиславских
«Я родился в Одессе...»
(по материалам архива фонда «Музей-квартира Л.О.Утёсова в Одессе») |
