Музей Шансона
  Главная  » Архив  » Заметки  » Колыбельная песня войны

Колыбельная песня войны

Год 1945-й застал меня в городе Мукдене. Было мне в то время всего-навсего девять с половиной лет, но все тогдашние события я хорошо помню, потому что это были события яркие — настоящие бои прямо под нашими окнами, танковые колонны на улицах, боевые самолеты в небе... И вот Красная армия вошла в город, а в нашем доме появились военные. Это было неудивительно, ибо русская колония в Мукдене была немногочисленной, а военных была целая армия, и "нагрузка общения" на каждую русскую семью вышла достаточно большой. Но родители мои с удовольствием принимали всех гостей. А особенно всем нам нравился военный артист Олег Чепель: у него был прекрасный голос, а сам он расплескивал вокруг себя подлинную радость жизни.

Однако все когда-то кончается. Ушла вскоре из Мукдена и наша армия, а военный артист подарил нам на прощание свое фото, и оно всегда с тех пор хранилось в нашем семейном альбоме.

Все это было, повторюсь, в далеком 1945 году. А в 1999-м я получил неожиданное письмо. Судя по обратному адресу, пришло оно из Донбасса. Я вскрыл конверт и посмотрел на подпись: Олег Чепель! Поистине жизнь способна на самые невероятные сюрпризы.

Оказалось, что все эти годы Олег Сергеевич, которому сейчас уже 87 лет, старался следить за жизнью бывшей русской диаспоры в Китае, со многими представителями которой он был в свое время знаком и, встретив однажды в новосибирской газете "На сопках Маньчжурии" мое имя, разыскал через редакцию мой магаданский адрес и спрашивал теперь в своем письме, какое отношение я имею к семье Ильвес, с которой он был так дружен когда-то в Мукдене. Так завязалась наша переписка — 54 года спустя! Родителей моих давно уже нет, меня, мальчишку, он наверняка не помнит, и надо же...

Олег Сергеевич Чепель рассказал мне очень много интересного, а порой и печального о себе — начиная с того, как в армию был призван с 3-го курса театрального института, как войну начал в Бресте 22 июня, как поется в песне, "ровно в четыре утра", как потом, раненым, в окружении попал к немцам в плен, как после побега, лишенный всех званий и наград, был направлен в штрафной батальон, как дослужился снова до старшего лейтенанта и закончил войну в Праге, как после демобилизации вместо родной Украины попал в Монголию, а оттуда через пустыню Гоби и Большой Хинган — в Маньчжурию, как в том же Мукдене участвовал в захвате последнего китайского императора Пу И, как потом был отправлен в Маньчжурию повторно, как после этого оказался теперь уже в сталинских лагерях, как был реабилитирован, как трудился заведующим клубом, художественным руководителем, актером, художником в Хабаровске, Находке, Посьете, Саратове, как... Впрочем, можно ли такой вот скороговоркой рассказывать о целой жизни?

В визитной карточке, которую он мне прислал, после имени, отчества и фамилии стоят такие слова: "Ветеран войны и труда, почетный гражданин города Комарова Чехословацкой Республики, директор городского музея боевой и трудовой славы, лауреат премии Алексея Фатьянова". Меня в этом перечне заинтересовало последнее его звание. Я попросил Олега Сергеевича расшифровать мне его. И он написал, что причастен к рождению знаменитой песни военных времен "Соловьи" и даже является первым ее исполнителем, а сейчас постоянно участвует в Фатьяновских фестивалях, которые проводятся на родине поэта в Вязниках. Этот факт в его жизни заинтриговал меня еще больше, ибо момент рождения большого произведения интересен всегда, поэтому я попросил моего собеседника поведать мне о нем более подробно. Ведь песня "Соловьи" — это не просто прекрасная мелодия и душевные слова, не просто "одна из", "Соловьи" — это еще и песня-символ. Когда после призывных маршей и долгой печали народ наш, уже уверенный в скором разгроме врага, смог наконец успокоиться, он позволил спеть самому себе такую вот "колыбельную", и "Соловьи" в народном сознании стали предвестником победы.

Да, с нетерпением я тогда ждал нового письма из Донбасса. И вот оно пришло — пришел этот рассказ о том, как рождалась великая песня. Собственно, ради него я и написал это длинное вступление. И теперь, поблагодарив вас за терпение, предоставляю слово Олегу Сергеевичу.

Итак...

"В 1938 году, — пишет он, — к нам в Хабаровск, где я тогда служил, привез свои спектакли Театр Красной армии. Вот тут я и познакомился с актером Алексеем Фатьяновым. Прошло несколько лет, мы уже воюем с немцем в Восточной Европе, всюду звучат песни и стихи Алексея Фатьянова, но я и подозревать тогда не мог, что тот актер и этот поэт — один и тот же человек. А я, между прочим, руководя фронтовой бригадой, читал его стихи и пел "На солнечной поляночке" и другие его песни. Как-то, уже в Венгрии, я приехал в штаб фронта и обратил внимание, что в группе офицеров высокого ранга стоял солдат в офицерской шинели, который, как говорится, разговаривал на равных с другими, и лицо его показалось мне знакомым. Я спросил кого-то, что это за солдат, и мне ответили, что это корреспондент газеты "На разгром врага” Фатьянов, известный поэт. И вот тогда- то я и узнал в нем того моего знакомого по Хабаровску артиста — его фигура русского белокурого молодца была очень заметной. Я улучил момент и подошел к нему: "Алексей Фатьянов?" Он глянул: "Ба! Политрук!» И схватил меня в охапку. Так мы встретились вновь. А потом еще и еще.

Как-то я поинтересовался, нет ли у него чего-нибудь свеженького для концертной программы, а он отвечает: "Есть, но еще не положено на музыку". Я попросил дать мне текст, он назывался "Пришла на фронт весна", и стал читать эти стихи со сцены. Потом мы долго с ним не виделись. И, опять же случайно, в декабре 1944 года в венгерском местечке, если память не изменяет

— Большие Турицы, мы встретились вновь. Он рассказал, что был ранен, лечился в Москве, и там Соловьев-Седой написал к "Соловьям" музыку, и теперь их не стыдно "выпускать на волю". Тут же он достал из своего планшета бумагу, разлинеил ее под ноты и записал мелодию. Мы договорились, что я позову его на первое исполнение. А тут приказ: дать концерт выведенной из боя 21-й бригаде. Состоялся он в сарае сгоревшей усадьбы, и хоть и был он большим, но, чтобы обслужить всех, пришлось давать три представления подряд. "Соловьи” прошли на бис. Пришлось исполнять их по два и по три раза, и это, конечно, очень взволновало Алексея. Переживал он и за меня, ибо понимал, что значит "родить песню". Долго после концерта он тискал меня, жал руку, радовался, как ребенок. Потом к нам подошел один генерал и сказал, что в строчке "пусть ребята немного поспят" второе слово лучше бы поменять на "солдаты". Фатьянов хлопнул себя по лбу: "Как это я сам не догадался!"

— Но надо сказать, — заметил Олег Сергеевич, — что при исполнении этой песни в дальнейшем меня мучила какая-то не совсем понятная неудовлетворенность: все казалось, что чего-то здесь не хватает. И только в мае 45-го года, когда к нам приехал ансамбль 2-го Украинского фронта и его солист исполнил "Соловьи" вместе с хором, я наконец понял, что в хоре-то и была вся загвоздка — приходилось тянуть за него самому. С тех самых пор песня эта так и поется. Между прочим, когда маршалу Жукову задали вопрос о его любимых песнях, он назвал именно "Соловьи".

Вот такую узнал я историю. "А у вас в Магадане соловьи водятся?" спрашивает меня в конце своего письма старый мой знакомый.

Нет, Олег Сергеевич, в нашем суровом краю такие птички не поют. Но зато в Магадане живет и здравствует человек, который подарил Фатьянову сюжет для этой песни — вот такие повороты делает порой история! Зовут его Иван Иванович Попов. Сейчас ему 80 лет, а тогда, в войну, служил он в разведке. Так вот, однажды под Харьковом между двумя боями из-за этого самого соловушки он никак не мог уснуть и рассказал об этом заехавшему в его дивизию фронтовому корреспонденту Фатьянову. А когда услышал потом эту "свою" песню, то сразу понял, откуда она взялась. Уже позже стал искать Фатьянова, чтобы взять у него автограф, но не успел: талантливый наш поэт прожил всего-навсего 40 лет.

А Иван Иванович и по сию пору работает косторезом и обучает этому искусству детей. В Музее Отечественной войны на Поклонной горе в Москве ему посвящен целый стенд, выставлялись его работы и в других странах: Канаде, Болгарии, Франции.

Так что с магаданскими соловьями обстоит дело так. А те "Соловьи", которые впервые спели Вы, Олег Сергеевич, живы не только у нас, но и много севернее, и много южнее. Например, не так давно я слышал ее в исполнении саксофониста в Сан-Франциско. Прямо на улице.

СОЛОВЬИ

Музыка В. Соловьева-Седого (1944)
Слова А. Фатьянова (1942)

Припев:
Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат, 
Пусть солдаты немного поспят,
Пусть солдаты немного поспят...

Пришла к нам на фронт весна,
Солдатам стало не до сна  —
Не потому, что пушки бьют, 
А потому, что вновь поют,
Забыв, что здесь идут бои,
Поют шальные соловьи.

Припев.

Но что война для соловья!
У соловья ведь жизнь своя.
Не спит солдат, припомнив дом 
И сад зеленый над прудом, 
Где соловьи всю ночь поют, 
А в доме том солдата ждут.

Припев.

А завтра снова будет бой.
Уж так назначено судьбой,
Чтоб нам уйти, недолюбив,
От наших жен, от наших нив.
Но с каждым шагом в том бою 
Нам ближе дом в родном краю.

Припев.

Михаил Ильвес
Тайны прошлого, №10 2012


Комментарии

Оставьте ваше мнение

Имя
Email
Введите код 2439

vk rutube youtube

Ляля Рублёва
Боря Тохтахунов
Сергей Савин
Юз Алешковский
Андрей Алёшкин
Леонид Портной
Евгений Рыбаков
Жанна Волкова
Валера Коротин
Амалия Грин

Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой. И нажмите Ctrl+Enter
Использование материалов сайта запрещено. © 2004-2015 Музей Шансона