Григорий ЛЕПС: Я не знаю, сколько зарабатываю
Лепс — один из тех, кто сегодня делает погоду на музыкальной сцене. При этом популярность пришла к нему только в 33 года, когда страна была очарована песней «Натали». Потом — снова провал, еще на семь лет, когда появилась «Рюмка водки на столе». О непростом пути к славе мы и поговорили с Григорием Лепсом.
— Вы долго работали в сочинских ресторанах. Это вынужденная о история или вам удавалось находить в этом какую-то отдушину?
— Это была обычная практика: все работали либо там, либо в о филармонии. Не было ни ночных клубов, ни других увеселительных заведений, кроме ресторанов. Реализоваться музыканту в ресторане было выгоднее, чем в филармонии.
— Кто рублик принесет, кто трёшечку?
— (Обиженно.) Десять рублей стоил заказ! В день, бывало, и до ста рублей зарабатывал. Бывало и намного больше.
— Как же вам удавалось потратить такие деньги?
— А выход был только один: так же их пропиваешь, прогуливаешь. В тех же ресторанах. Не было всех этих магазинов — ни «Дольче-Габбаны», ни «Гуччи» — ничего не было. Были, правда, Болгария, Германия оттуда шли потоки спекулянтов, которые продавали кроссовки, джинсы...
— Какое же событие подтолкнуло вас к переезду в Москву?
— Известные музыканты приезжали, слушали меня и говорили, что мне нужно ехать в Москву и двигаться дальше. В один прекрасный момент я в это поверил и поехал. Все удивило в Москве: масштабы, люди, расстояния... Поначалу тяжело было, потом привык, а теперь меня отсюда и не выгонишь (смеется).
— А кто именно вас сподвиг на столичную жизнь?
— Олежка Газманов, Александр Кальянов, Мишка Шуфутинский. Александр Яковлевич Розенбаум тоже приезжал. Все приезжали тогда в Сочи — это было интересно.
— Кстати, недавно вы с Розенбаумом устроили совместную программу. На концерте не все прошло гладко. Не хватило репетиций?
— На «живых» концертах вообще все не бывает гладко. Но пара репетиций не помешала бы. Изначально идея была моя — сделать совместную пластинку. Александр Яковлевич поддержал. Работать с ним было очень интересно! Работа была не из легких — порядка трех лет мы к этому шли, но мы знали, что делаем! И результат, как мне кажется, получился.
— Вернемся в 90-е — время такое оригинальное. Были наверняка истории с бандитами и в сочинских ресторанах, и в Москве...
— У любого музыканта того времени были всякие такие истории, потому что без этих людей, о которых вы сказали, ничего в стране не происходило. Они имели непосредственное отношение к тому или иному бизнесу. И к шоубизнесу в том числе. Сейчас их осталось крайне мало либо они отошли от дел, либо уничтожены физически. Я знал их еще по Сочи, они все к нам приезжали, отдыхали, я пел для них. Они ко мне относились достаточно хорошо, я к ним соответственно так же. До сих пор, если я вижу этих людей — а я их вижу, хотя и редко, — мы с ними общаемся. Они уже давным-давно занимаются другими делами.
— Бизнес?.
— Бизнес. И сейчас им самим смешно вспоминать тот период.
— А откуда у нашего народа такая любовь к ресторанной музыке? Причем к ресторанной не только в ресторанах, но и на концертах, и дома... Вся эта тяга к шансону...
— Время было такое. 70 лет особого образа жизни: ничего же не было... Был Рихтер и был ресторан. И еще десять человек на эстраде. Остальное — патриотические песни. Откуда взять другую музыку? Должно пройти определенное количество лет, чтобы все изменилось...
— Вас уже не первый год называют одним из самых высокооплачиваемых музыкантов России. Вы попадаете в списки Forbes, которые, впрочем, некоторые подвергают сомнениям. Но про вас-то это правда?
— Не знаю. Может быть. Я не считаю, сколько зарабатываю денег. И не стремлюсь.
— А кто же знает?
— Не знаю. Кто-то, наверное, знает. Честно говоря, меня это мало интересует.
— У вас такой довольно брутальный образ на сцене. А какой вы в семье?
— Да я везде одинаковый. Я же не играю какие-то определенные роли. Какой я есть — такой же и на сцену выхожу. Домашние меня совершенно нормально воспринимают: у нас самая обыкновенная веселая, счастливая российская семья. Много детей и красавица-жена.