Григорий Лепс: «Я согласен с Шаляпиным: даром только птички поют»

Григорий Лепс — о своих доходах наркотической зависимости и Олимпиаде в Сочи

Гастрольный «стахановец» российского поп-цеха ГРИГОРИЙ ЛЕПС, официально входящий в первую пятерку наших самых богатых знаменитостей, встретился с обозревателем «Известий» Михаилом Марголисом.

— «Форбс» все верно в твоем кошельке подсчитал? Ты заработал за год 12 миллионов долларов?

— Конечно, нет. Смотрю на эти результаты с завистью. Ошибка там на порядок. Но, как артисту, мне приятно, что пришло мое время. Когда-то на меня все махали руками, спрашивали: кто такой этот Лепс? Посылали куда подальше. Ничего. Выстоял. Благодаря собственному труду и некоторым людям, вложившим в меня большие суммы...

— Грузины помогли?

— Нет. Русские ребята — евреи... Грузин почему-то я не очень интересовал. Да и не стремился сыграть на своей национальности.

— Порой у состоявшихся артистов возникают проблемы с покровителями. И с той, и с другой стороны начинаются рассказы про «кидалово». У тебя есть подобные истории?

— Конечно, есть. Наверняка в каких-то случаях я был не прав, в каких-то — те люди, что предъявляли претензии мне. Жизнь нас развела. Это тот же Виталий Маншин или Евгений Борисович Кобылянский (бывшие продюсеры Лепса. — «Известия»)... Вот Женя — человек талантливый, грамотный в музыкальной сфере, просто жаль, что сейчас он не на том пути. Я ему это говорил и могу еще раз повторить при встрече, но мы сейчас редко видимся. У Евгения Борисовича своя голова на плечах, и я искренне рад, что ему ее недавно не отбили, потому что, в принципе, могли. (Неизвестные в июле избили Кобылянского ночью возле его дома. «Первый канал» посвятил этому происшествию отдельную программу. — «Известия».)

— Ты ведь никого не просил нападать на Кобылянского?

— Я бы до такого не унизился. Если бы у нас с ним действительно случилась какая-то история, вплоть до рукопашного боя, поверь, я бы все делал сам.

— Когда у тебя в последний раз возникала необходимость решать вопросы таким способом?

— Когда был помоложе. Мне все-таки почти 50. В моем возрасте глупо махать руками. Хотя, когда кто-то сильно выпивши или сам выпил...

— Ты же давно не пьешь.

— Ну, как давно... Год пока. Еще год остался — и опять начну. На свое пятидесятилетие выпью обязательно.

— А со второй зависимостью, наркотической, с который ты тоже знаком, как справляешься?

— Она меня оставила в покое в 33 года.

— Ломки были серьезные?

— Нормальные. Терпеть можно.

— Все стадии прошел — до героина?

— Да. Причем во всех проявлениях — и обонятельных, и внутривенных. Впрочем, я не был таким уж прожженным наркоманом.

— Если ты начинаешь выпивать, близким людям с тобой трудно?

— Нет. Наоборот, я становлюсь достаточно веселым и щедрым. Я, собственно, и так никогда не был жлобом. Научился этому у серьезных людей, с которыми общаюсь. Они никогда денег не жалели. И если на моих семейных вечерах выступают артисты, я всегда им плачу, хотя они и пытаются отказаться.

— Кого ты приглашаешь?

— Очень часто — Валерку Меладзе. Он и его брат Костя — из ближайших моих друзей-коллег. Еще много общаюсь с Иосифом Давидовичем Кобзоном. Бываю с ним в одних компаниях, где собираются известные, состоятельные люди. Мне с ними интересно. Я у них многому учусь. Прежде всего нормально разговаривать. То, что я вырос на улице и могу общаться с блатными, не секрет. А вот беседовать с людьми более образованными приходилось учиться. Хотя из меня еще порой вылезают фразы, не присущие обществу, в котором я теперь бываю. Но меня пока прощают.

— Если приглашают туда, куда совсем идти не хочется, ты соглашаешься?

— Месяца два назад у меня произошла именно такая история. В День независимости России нужно было вместе с некоторыми артистами петь гимн страны на Красной площади. Когда мне прислали фонограмму, я сказал: «Если на сцене это будет звучать так, я петь не стану». Безобразная аранжировка, безобразная подача. Мне ответили: «Нет-нет, Григорий Викторович, все будет иначе. Это просто «рыба». Но получив окончательный вариант, я понял, что в нем ничего не изменилось, и попросил своего директора сообщить организаторам, что я петь отказываюсь. После чего нам позвонили все кто мог из «больших ребят». Кроме первых лиц государства. Возмущались: «Что вы себе позволяете?!» Но я объяснял, что делать из гимна пародию, которую услышат миллионы людей, — некрасиво.

Однако спеть все равно пришлось. Потом ко мне подходили ответственные лица, извинялись, что так получилось, но я сказал им, что разговаривать с ними не желаю, и попросил впредь мне не звонить. Сейчас решил записать российский гимн сам. Нашел хорошего молодого аранжировщика и обязательно это сделаю. Произведение, кстати, достаточно сложное для исполнения. Не каждый с ним справится. Я, наверное, спою его только в студии. Живьем на концерте вряд ли решусь.

— Тебя звали когда-нибудь в Кремль?

— Да. Я присутствовал на некоторых кремлевских мероприятиях в качестве артиста.

— А кто больше любит Лепса — Медведев или Путин?

— Владимир Владимирович меня несколько раз приглашал. Я работал для этого человека.

— Тебе нравится, что в Сочи будет Олимпиада?

— Очень нравится. И у меня мечта — спеть на открытии или закрытии. Если желание осуществится, сочту это вершиной своей карьеры. Я вырос в Сочи, хотя руководители города на меня почему-то обижаются. Говорят, что я ничего для Сочи не сделал. Имеется в виду, что не выступал там бесплатно. Во-первых, это неправда. Во-вторых, не считаю это необходимым. У города есть определенный бюджет на праздничные мероприятия, и им можно воспользоваться. «Даром только птички поют», — говорил Шаляпин.

Ко мне с какой только стороны не подходили. Предлагали даже сделать что-то вроде мемориальной доски в школе, где я учился. Я реагировал с изумлением. Во-первых, я еще не умер, во-вторых, в моей школе учились другие достойные ребята. Господин Кириенко, например, был моим одноклассником. Мне, к слову, кажется, он с той поры мало изменился.

— Откуда у тебя устойчивая тяга к переработке песен Владимира Высоцкого? И насколько, на твой вкус, ты достигаешь желаемого результата?

— Первый мой альбом песен Высоцкого, конечно, намного удачнее второго. И по выбору произведений, и по харизматике. У меня отец очень любил Высоцкого, и я слушал его песни с детства. Для меня это очень интересная работа. Что касается альбома «Второй», там есть светлые пятна. Но в целом, на мой взгляд, он не получился.

— Какую еще программу ты готов записать?

— Сейчас пишем альбом с Александром Яковлевичем Розенбаумом. Его известные песни в моем исполнении. В декабре у нас планируются два концерта в Кремлевском дворце.

— Уже предполагаешь, как отметишь свой полтинник?

— Большим концертом. Но не летом, а в ноябре 2012 года, в «Олимпийском». Очень хочется спеть несколько композиций с «Виртуозами Москвы». Предварительный разговор с Владимиром Спиваковым и с директором этого коллектива у нас был. Надеюсь, они согласятся.

— Тебе все же очень хочется выйти за рамки шансона?

— Я давно вышел за эти рамки. И потом, я не совсем донимаю, что подразумевают под определением «шансон». Блатную песню? Финка, Нинка, тюрьма, зона, нож... Эта музыка достаточно интересна, потому что в нашей стране всегда много людей сидело и сидит. Но этот жанр ограничен. Выше определенных гармонических оборотов и текстовых выражений ничего в нем не сделаешь. Дальше ты просто растворяешься в общей массе.

Tweet

---

Комментарии

Оставьте ваше мнение

Имя
Email
Введите код 4178