Кубанский казак Вилли Токарев

Его трудолюбие поражает. В день он может дать два-три концерта, за неделю слетать в Киев, Нью-Йорк, Владивосток, выступить там. Официальные власти обошли певца высокими наградами и званиями. Но все многочисленные поклонники таланта Токарева наградили его званием «Мэтр шансона и романса». А сегодня питерские кинематографисты снимают фильм под названием «Феномен Вилли Токарева». Взять интервью у мэтра легко и одновременно сложно. Он все время в дороге. Но корреспонденту «РГ» удалось «перехватить» певца на высоте 10 000 метров над Атлантикой, когда он летел из Москвы в Нью-Йорк.

Вилли Токарев | Пока вы не задали мне вопросов, хочу сразу ответить на один, который мне почему-то задают все журналисты. Так вот, я — потомственный кубанский казак. Отца звали Токарев Иван Васильевич, а маму — Подколтина Мария Николаевна. И родился я на хуторе Чернышев. Это в Шовгеновском районе Республики Адыгея.

Российская газета | Честно говоря, вопрос о вашем происхождении мы не собирались задавать. Сначала хотелось бы спросить, как вы стали поэтом и музыкантом.

Токарев | Еще ребенком, когда у нас на хуторе собирались взрослые, мы все вместе пели кубанские песни, очень мелодичные, красивые. Я многие запомнил, собрал детвору и создал хор. Когда мы первый раз спели, у многих взрослых были слезы на глазах от умиления. Так что артистом я стал еще в детстве. Повзрослев, стал моряком торгового флота. А музыке учился в Ленинграде, где окончил музыкальное училище при консерватории имени Римского-Корсакова по классу контрабаса. Одновременно играл в оркестрах под руководством таких знаменитостей, как Анатолий ; Кролл, Жан Татлян, Борис Рычков. Выступал в ; ансамбле «Дружба» вместе с Эдитой Пьехой. Для нее я написал песню «Дождь», которая стала очень популярной. Несколько лет работал в Мурманске, где создал целый цикл песен о Кольском полуострове и мурманчанах.

РГ | И на пике славы вы вдруг в 1974 году уезжаете в Америку...

Токарев | Для меня это было очень тяжелое решение. Да, я состоялся как поэт и композитор. Но тексты и музыка моих лирических, а особенно сатирических песен не вписывались в рамки так называемого соцреализма. На меня был наложен запрет и на радио, и на телевидении. Музыкальные редакторы, отказывая в эфире, заявляли, что мои песни — динамит. Но ведь темы для них я черпал из официальной советской прессы, писал стихи о том, что происходило на самом деле в СССР. И я понял, что нужно уезжать в другую страну, где никто не будет диктовать мне условия творчества. Я сделал все возможное, чтобы легально уехать из Советского Союза. На таможне у меня отобрали мой контрабас и все мои рукописные ноты. Сняли даже нательный крестик. Мол, он представляет ценность для государства. И уехал я с маленьким чемоданчиком и ста долларами в кармане.

РГ | И как вас приняла Америка?

Токарев | Довольно жестко. Сначала меня опекала одна благотворительная местная организация, устроившая на курсы компьютерных программистов. Но программистом не стал и пошел работать медбратом в одну из нью-йоркских частных клиник. Получал по тем временам неплохо — 250 долларов в неделю. Но меня поразило, как местный персонал относился к больным. Медсестры часто не обращали внимания на просьбы пациентов, нередко лупили лежачих за то, что те сходили под себя.

Тогда я пожаловался на царившие порядки старшей медсестре, которая, как сейчас принято говорить, была афроамериканкой. В ответ услышал: «Эй, красный, ты приехал из Москвы и катись туда обратно. Там устанавливай свои порядки, а здесь мы хозяева». Пришлось идти к хозяину, но он только пожал плечами и сказал: «Я не могу ее приструнить, потому что меня сразу обвинят в расизме. Лучше я тебя уволю по безработице, будешь получать 90 долларов в неделю. Может быть, найдешь другую работу».Так я стал безработным. И тут мой друг, пианист из Литвы, предложил работу в одном из престижных бродвейских ночных клубов.

В первое свое выступление я на русском языке спел песню «Темная ночь». Когда кончил петь, в зале стояла гробовая тишина. «Все, провал», — подумал я с ужасом. Но тут грянул шквал аплодисментов. Хозяин клуба тут же подписал со мной контракт.

Там я выступал пять месяцев. Но клуб купил новый хозяин и контракт со мной был расторгнут. К этому времени я уже написал несколько песен, достаточных для первого диска. Оставалась только «мелочь»: найти 20 тысяч долларов для его выпуска. И я пошел работать таксистом, чтобы накопить нужную сумму.

РГ | И чуть не погибли...

Токарев | Работа таксиста в Нью-Йорке тогда была одной из самых опасных, хотя и прибыльной. Несколько раз был на волосок от смерти. Но меня всегда спасал наш русский юмор.

Однажды ко мне сел мужчина лет сорока в очень красивой черной шляпе. Только отъехали, как он ткнул в затылок «пушку» и потребовал свернуть куда-нибудь в тихое место. По манере поведения я понял, что пассажир уже принял изрядную дозу наркотиков. «Я воевал во Вьетнаме, — заявил он, — я всех ненавижу. Я уже отправил на тот свет 25 человек, ты будешь 26-м». И тут я ни с того ни с сего заявил, что в России в Гражданскую войну тоже убили 26 бакинских комиссаров. И стал рассказывать наши анекдоты. Один даже три раза пересказал, чтобы тот понял. Пассажир стал хохотать, а потом сказал: «Ты мне понравился, я дарю тебе жизнь». Вытряхнул меня из моего такси и уехал. Ноя остался жив благодаря русским анекдотам. Несмотря ни на что, я все-таки собрал деньги на свой первый диск под названием «В шумном балагане».

РГ | С него и начался ваш американский взлет?

Токарев | Да. А потом были еще 24 альбома. Правда, отсутствует диск под номером 13. Я человек суеверный.

РГ | В 1989 году вас впервые официально пригласили приехать на гастроли в Советский Союз. Но начались они для вас не совсем удачно — с конфликта с Аллой Пугачевой. Что тогда произошло?

Токарев | Организация концертов была поручена Театру Аллы Пугачевой. Но с самого начала взаимопонимания у нас не получилось. Меня абсолютно не устраивали претензии Аллы Борисовны. Например, она потребовала одну песню убрать из программы, к другой поменять музыку, в третьей выкинуть куплет. А когда она сказала, что при исполнении четвертой «сделать рукой вот так», мое терпение лопнуло.

Я подумал: «15 лет жил свободно, все мои песни, выступления публика во многих странах принимала на бис. И теперь опять попадаю в рабство, когда мне диктуют, как себя вести на сцене». Контракт с Театром Пугачевой расторгнул и принял приглашение Москонцерта. Мои советские гастроли затянулись на целый год. Побывал в 70 городах. Встречали везде восторженно. В Киеве однажды мой концерт затянулся до семи утра. Просто публика не отпускала меня со сцены.

Дальше начались гастроли по всему миру, продолжающиеся до сих пор. В 20 российских фильмах звучат мои песни, музыка. В начале этого года я был в Тель-Авиве, где выпустил диск «Шалом, Израиль!» За него был номинирован на премию «Человек года». Мне позвонил представитель тогдашнего премьер-министра страны Ариэля Шарона и сказал: «Это беспрецедентный случай, когда человек нееврейской национальности, не живущий в Израиле, написал такие песни. Как будто вы живете вместе с нами и переживаете всенаши проблемы». После этого меня в Нью-Йорке стали в шутку называть «Заслуженный еврей Брайтон-Бич».

РГ | Такое впечатление что все нации вас считают своим...

Токарев | Я не понимаю, когда кто-то начинает превозносить свою нацию над другими. Каждая нация велика по-своему, рождает своих гениев, которые впоследствии становятся общемировым достоянием. Кстати, не так давно ко мне приезжали цыгане, и я написал для них несколько песен.

РГ | А что для вас Россия сегодня?

Токарев | Россия прежде всего моя Родина. И пишите это всегда с большой буквы. И так было всегда: и когда я жил в Нью-Йорке, и когда сегодня живу в Москве. Я — гражданин России с настоящим паспортом россиянина. Своей стране я посвятил два альбома, которые называются «Песня о моей любимой Родине». Однажды написал стихи, где есть такие строки:

«Я за Россией наблюдал издалека, 
Порой была по дому жуткая тоска. 
Когда с востока приплывали облака, 
Тянулась к ним всегда моя рука...» 

Этим сказано все. Я уезжал не для того, чтобы не вернуться. Настоящий поэт может творить только на Родине. Всю свою звукозаписывающую студию из Нью-Йорка я уже перевез в Москву. Несколько лет назад я прочитал очень интересный гороскоп, составленный известным американским астрологом. Так вот, он предсказал, что Россия будет в скором времени одной из сильнейших стран мира с высокой культурой и моралью. И мы видим, что гороскоп начал сбываться.

Tweet

---

Комментарии

Оставьте ваше мнение

Имя
Email
Введите код 9852