«Богову - Богово, а Боково - Боково»

Автор «Оренбургского пухового платка» не любил, когда его называли поэтом-песенником

Поэт Виктор Боков больше всего любил осень и ушел из жизни в эту же золотую пору. Он выпустил более девяти сотен сборников стихов, но остался в памяти народной прежде всего как автор песен: "На побывку едет молодой моряк", "Я назову тебя зоренькой", "На Мамаевом кургане тишина", "Гляжу в поля просторные", "Оренбургский пуховый платок". Все абсолютные шедевры, где ни слова не убавить, не прибавить.

Побывав в гостях у вдовы поэта, наш специальный корреспондент выяснил, как были написаны хиты и кому они были посвящены.

"Писал стихи мгновенно"

Бревенчатый дом Боковых — самый первый в Писательском проезде в Переделкине. На голых ветках — как новогодние игрушки — горят красными боками яблоки.

С крыльца тянет сдобой.

— Пеку шарлотку — любимое блюдо Виктора Федоровича, — встречает меня вдова поэта, Алевтина Ивановна.

В сенях-плетеные корзины, заполненные антоновкой.

— От нас осенью никто не уезжал без яблок, — говорит хозяйка. — Вот и Людмиле Зыкиной еще недавно грузили плоды в багажник машины. Теперь ни ее нет, ни певицы Кати Семенкиной, ни Виктора — они ушли один за другим, как будто потянули друг дружку в другой мир.

Зажигая свечу у портрета мужа, Алевтина Ивановна вспоминает, как более четырех десятков лет назад их свела судьба:

— Я родом с Курского края. После окончания педагогического института поселилась у тетушки в Москве. Работая в английской спецшколе, от подруги Веры Михайловны часто слышала похвалы в адрес поэта Бокова. И однажды муж подруги, который писал на досуге стихи, затащил нас обеих к мэтру в гости.

Виктор Федорович открыл нам дверь, крича что-то в телефонную трубку. И вдруг онемел, встал как вкопанный... Вера не выдержала: "Вы пригласите нас войти?" Хозяин опомнился, посторонился. Весь вечер я ловила на себе его пылающий взгляд. А через день подруга передала мне листок со стихами, написанными Виктором Боковым. Я не придала этому большое значение. Разница в возрасте мне казалась пропастью.

Поэту было 52, Алевтине — 29. Послания, посвященные молодой учительнице, стали постоянными. Вскоре у Али в папке скопилось 114 стихотворений, где были и откровения, и признания.

Они бродили по мокрым набережным Москвы-реки. От Бокова веяло талантом и мужской энергией. Алевтина не заметила, как оказалась втянутой в паутину его обаяния.

— В Виктора Федоровича невозможно было не влюбиться. Бывало, двух слов не скажет, чтобы не ввинтить к месту частушку. Где бы ни появлялся, около него всегда теснился народ. А знаете, как стихи у него рождались? Мгновенно! Однажды навстречу нам попался мужчина с букетом белых хризантем после минутной паузы нацарапал карандашом на клочке бумаги: "Снег на ромашке, снег на рябине, снег на черемухе, снег на калине, снег на висках ветеранов войны, снег пережитого, снег седины..." Он нередко писал стихи на салфетках, в ход шло все, что было под рукой. Вот и текст к знаменитой песне "Оренбургский пуховый платок" Виктор написал на почтовом бланке.

Создавая в степном крае народный хор, местный обком партии попросил Виктора Бокова написать песню о гордости края — оренбургском платке.

— Виктор приехал с композитором Григорием Пономаренко в Щ Оренбург, стал ходить на репетиции хора, шли дни, но идея песни так и не приходила. Муж не любил писать "датские стихи" — под заказ. Помог случай. В выходной день они попали на колхозный рынок, где на площади стояло море степных казачек, и в руках у каждой был роскошный оренбургский пуховый платок. На одних красовались вышитые ландыши, на других — кисти рябины. Виктор оказался вовлеченным в этот пестрый хоровод, вспоминал этот поход как стихийный праздник. От мастериц он выслушал десятки жизненных историй и понял, что платок — это не просто головной убор, но и память человеческого сердца.

Купив понравившийся, Виктор Боков тут же помчался на почту, чтобы отправить посылку своей маме. Пока укладывал подарок и заколачивал ящик, сочинил стихи. На почтовом бланке остались строки: "В этот вьюжный неласковый вечер, когда снежная мгла вдоль дорог, ты накинь, дорогая, на плечи оренбургский пуховый платок!"

С почты поэт отправился прямиком в гостиницу, с порога сообщил Пономаренко: "Гриша, я написал песню!" В гостинице было очень холодно. В семье Боковых сохранилась фотография, где поэт и композитор сидят, укутавшись с головой в одеяла, и поют только что рожденную песню.

Оренбургский народный хор, которым руководил Яков Хохлов, разучил песню. Но она не нашла одобрения у партийной верхушки.

— Авторам сказали: "Вы же не отразили промысла. Ничего не сказали ни о наших необыкновенных козах, ни о вязальщицах". В общем, дали понять, что песня не пойдет. Но женщины-хористки после репетиции всякий раз исполняли полюбившуюся песню. И однажды на праздничном концерте за кулисами один из партийных боссов обратился к художественному руководителю хора: "Говорят, у вас в репертуаре есть новая необыкновенная песня. Выдайте ее на "бис".

Песня "Оренбургский пуховый платок" прошла на ура и стала не только визитной карточкой хора, но и своеобразным позывным степного края.

— Первый раз я услышала эту проникновенную песню на гастролях Оренбургского народного хора в Москве. Женщины-хористки вышли с белыми платками-паутинками на плечах. В какой-то момент они распахнули руки, образуя хоровод, и у меня перехватило дыхание. Я никогда не видела такой ажурной красоты. Спустя месяц мне передали коробку с нежнейшей шалью. Потом у меня было немало пуховых платков, но тот, первый, хранился у меня долго, и только недавно я подарила его новорожденной внучке своей приятельницы.

"На юбилей пришел с огурцами и редькой"

Принято считать, что благодаря песне "Оренбургский пуховый платок" Виктор Боков и познакомился с Людмилой Зыкиной.

На самом деле их встреча произошла гораздо раньше. Виктор Федорович шел к министру культуры, перед ним распахнулась дверь, на пороге показалась статная черноволосая красавица. Большой любитель женщин, Боков тут же выпал ил: "Постойте, вы мне нравитесь!" Людмила Зыкина радушно улыбнулась. Виктор Федорович не преминул заметить: "Вы влюбчивы — у вас расщелина между зубов". Певица отозвалась со смехом: "Это точно! А вы?" Боков подмигнул: "А я сверхвлюбчивый. Меня за это Пушкин и любит..."

Деревенской непосредственности Бокову было не занимать.

Однажды он признался, что воронежские бабы, певшие для него в командировке в Кисляе, преподали ему за один вечер больше, чем весь Литинститут.

Было дело, на юбилей Хора русской песни Центрального ТВ и радиовещания поэт Боков явился с большущей корзиной, полной редиски, помидоров, огурцов, редьки. Столы ломились от красной рыбы, копченых колбас и икры. Виктор Федорович кинул клич: "Кто любит редьку? Ко мне! Кто любит огурчики? Ко мне!..". И весь хор пошел к столу Бокова. Среди тех, кто угощался, была и Людмила Зыкина.

— Песню "Оренбургский пуховый платок" исполняли многие, но она ассоциируется только с Зыкиной.

— Людмила Георгиевна пела ее на любом концерте. Песня была созвучна ее образу простой русской женщины, стойкой, семижильной в труде, незлобивой и сдержанной. Я видела, как женщины на концертах плакали под эту песню. С Виктором у исконно русской певицы были очень теплые отношения, он ее иначе как Людой и не называл.

— Доводилось слышать отклики: "Это как же нужно было любить свою мать, чтобы написать такую песню?"

— Мама у Виктора была удивительной женщиной. У нее был высокий голос. Она великолепного пела, как говорил Виктор Федорович, "завивала". Обладая абсолютным слухом, она не терпела фальши. Когда они шли с полдён — с дойки коров — и пели, и если кто "давал петуха", она сразу замолкала. Не зная грамоты, Софья Алексеевна очень образно говорила. Виктор считал мать поэтом, не рифмуя, она говорила по-народному, рассыпая редкие образы устного слова. Бывало, бабы поругавшись, просили их примирить. Софья Алексеевна отвечала: "Сами закипели, сами и раскипайте!" Она "ростила" и "пасила" шестерых детей. Когда лежала в больнице, к врачу обращалась: "Досточтимый доктор".

С Виктором у нее была связь на уровне телепатии. Муж точно знал, когда Софья Алексеевна заболевала, он до минуты почувствовал, когда она в 73 года уходила из жизни.

— В гости к Бокову наведывался коренной оренбуржец Виктор Черномырдин?

— Виктор Степанович родом из Оренбургского края, казак. Приезжая к нам на 80-летие мужа, он признавался: "Песня "Оренбургский пуховый платок" — моя судьба. Когда я ее слушаю, у меня на глаза наворачиваются слезы". Гость рассказал, что их у матери было пять детей. Они росли без отца. Чтобы поднять ребятишек, их мама — Марфа Петровна — вязала оренбургские платки и продавала их на базаре. А дети помогали ей обрабатывать пух, очищая его от грязи и волос. Виктор Степанович рассказывал, как они с братьями и сестрами трижды прочесывали сырье на гребнях, стростили пуховую нитку с ниткой натурального шелка, мотали в клубки, мыли, натягивали связанные платки на раму.

Премьеру Черномырдину и поэту Бокову было о чем поговорить.

Виктор Федорович не единожды бывал в Саракташском районе, где жили талантливые рукодельницы-пуховницы. Он знал все тайны производства шалей с кистями, теплых платков и палантинов ажурной вязки. Мастерицы показывали поэту авторские рисунки, которыми украшали платки. Боков знал, что иногда они копировали для этой цели морозные узоры окон. Рисунки носили затейливые названия: "кошачьи лапки", "шашечки", "тройная ягодка", "круглая малинка", "пшенка". "Шиком" у пуховязальщиц считалось, чтобы изделие проходило через кольцо и помещалось в гусином яйце.

Сидя под яблонями у дома Бокова, премьер Черномырдин вместе с поэтом под гармонь выводили: "Пусть буран все сильней свирепеет, мы не пустим его на порог. И тебя, моя мама, согреет оренбургский пуховый платок". Было ясно: силовые линии их душ имеют одно направление.

"Уходил петь в поля"

— Виктор Федорович, написавший "На Мамаевым кургане тишина. В том кургане похоронена война", сам воевал?

— В 1942 году он стал курсантом военного училища, 19 августа того же года прямо в палатке Виктор был арестован. "Особисты" прочитали его письмо родителям, где он жаловался на то, что их плохо кормят. Приплели ему и недозволительные "разговоры", в результате осудили по 58-й статье и отправили на пять лет в Сиблаг.

Выжил за колючей проволокой Виктор Боков благодаря недюжинной физической силе и стихам. Земляки помнили, что будущий поэт в молодости поднимал с земли четыре мешка в сто килограммов и грузил их на машину. Бывало и 70-килограммовую доярку, как сноп, над головой вертел! В сибирском лагере, сплавляя в ледяной воде лес и стоя на морозе у весов, взвешивая свиней, он потерял свой сильный голос.

Вернувшись из ссылки, восстанавливал голос весьма своеобразно: приняв "бальзам" из сока свеклы, моркови, редьки, сахара и водки, уходил петь в поля.

— Какую из песен на свои стихи Виктор Боков любил больше всего?

— Ему вообще не нравилось, когда его называли поэтом— песенником. Он считал себя поэтом с большой буквы. Песни "^ он начал писать... по необходимости. В 50-х годах в Москве проходило совещание самодеятельных композиторов по созданию новой песни. Виктор вел на нем семинар, искал и редактировал тексты для песен. Не найдя в толстых литературных журналах подходящих текстов, он принялся сочинять их сам.

Когда на радио собирался художественный совет, многие побаивались Виктора Федоровича. Кроме слуха, у него была идеальная музыкальная память. Он точно знал, кто и откуда позаимствовал определенную музыкальную тему или фразу. Например, автор песни на стихи Демьяна Бедного "Как родная меня мать провожала" Васильев-Буглай пытался учить Бокова писать песни ровно до той поры, пока тот не указал на полное сходство его мелодии с украинской песней: "Шо ж то за шум учинився — то комар на Myci женився". Боков нередко подходил к маститым композиторам и говорил: "Скажи честно, ты же припев взял из...", — на него шикали: "Молчи, молчи".

— Неудивительно, что, не имея музыкального образования, он стал сочинять музыку к своим песням.

— Отдавая сочиненные тексты, Виктор Федорович неизменно расставлял акценты, на которые должен был обратить внимание композитор. Но потом случилось, что все его соавторы ушли из жизни: Гриша Пономаренко попал в автокатастрофу и погиб, Аверкин умер от болезни сердца, не стало Жени Кузнецова, Родыгин уехал в Израиль... Лежа в больнице на Каширском шоссе со вторым инфарктом, муж под одеялом, чтобы никого не беспокоить, напевал по ночам на диктофон мелодии. Певица Лена Калашникова "перенесла" их на нотный стан, и теперь эти песни звучат в ее прекрасном исполнении.

Бок о бок с Пастернаком

О Викторе Бокове написано немало статей, снят фильм. Но, по мнению племянника Николаса, живущего ныне за границей, все они во многом лживы. Ради исторической правды он напоминает, что первой женой его именитого дяди была замечательная женщина — Евдокия Ивановна Фесенко, которая родила Бокову двух сыновей: Константина и Алексея. "В начале 60-х в жизни поэта появилась Ирина Ермакова, из-за чего произошел его разрыв с женой, кончившийся i разводом", — рассказывает Николас.

Первая жена поэта рано ушла из жизни. Старший его сын, Константин, закончив Строгановку, стал художником и уехал в США, младший, Алексей, работает инженером в Черноголовке.

Но, как обмолвилась вскользь Алевтина Ивановна, у Виктора Федоровича есть еще и дочь. Кто ее мать — остается только догадываться. Известно, что поэт еще в молодости так мастерски играл на балалайке, что от любой гармони, от любого баяна девчонок уводил пачками.

В последнем браке с Алевтиной, продлившемся 42 года, у поэта не было детей. "Единственным моим дорогим ребенком был Виктор Федорович", — подводит итог хозяйка.

Людмила Зыкина отметила 80-летие и через три недели ушла из жизни. Виктор Боков отпраздновал свое 95-летие, и через месяц его не стало.

...На столе в доме Боковых смешались поздравления с днем рождения и телеграммы с соболезнованиями.

— У нас почта плохо работает, — замечает хозяйка, перебирая в руках два пуховых оренбургских платка. Одним из них Алевтина Ивановна укутывала ноги мужа, другой набрасывала ему на плечи. Они согревали поэта до самой смерти.

Tweet

---

Комментарии

Оставьте ваше мнение

Имя
Email
Введите код 9321