Музей Шансона
  Главная  » Архив  » Заметки  » Шансон под «крышей» братвы?!

Шансон под «крышей» братвы?!

Владимир Окунев — крупнейший в России собиратель и коллекционер шансона. В его уникальном и не имеющем аналогов домашнем музее более 10 тысяч музыкальных альбомов, около 8 тысяч фотографий, обширная библиотека.

Мы беседуем в его квартире: на стенах фотографии, афиши, постеры, всевозможные сувениры, подаренные хозяину музыкантами— шансонье. Владимир Степанович перед началом беседы ставит песню «Колодники» на стихи Алексея Толстого: каторжане, закованные в кандалы, бредут на каторгу. «Это лирическая, сюжетная песня, берущая за душу, — говорит Владимир Окунев, — не какая-нибудь киркоровская «Зайка» с бессмысленным набором слов».

«НЕ ЧАЛИЛСЯ — НЕ ПОЙ»

Владимир Степанович живет в Петербурге, много лет работает в милиции. Но говорит, что интерес к шансону у него возник не из-за профессии. В молодости любил поиграть на гитаре, входил в школьный ансамбль.

— Работа в милиции помогает мне понимать, о чем поется в блатных песнях. Эти песни понимают только те, кто сидел, и те, кто сажал.

— Но ведь многие шансонье никогда в тюрьме не сидели, апоют. Как вы к этому относитесь?

— Известный исполнитель Иван Кучин, чье мнение я очень уважаю, считает, что петь блатные песни может только тот, кто сидел. С другой стороны, тот же Михаил Шуфутинский не сидел, но тексты ему писали братья Полярники, немало отсидевшие и знающие тему изнутри. Кате Огонек пишет питерский поэт Эдуард Кузнецов, также сидевший. Но я все-таки поддержу мнение Ивана Кучина.

— А как же Высоцкий? Он не сидел, но его блатные песни завоевали народную любовь.

— Высоцкий — как Пушкин. Рождаются такие люди раз в сто лет. Не знаю, общался ли он, собирая материал, с ворами, но его блатные песни достоверны. Кстати, я не в восторге от того, что сейчас стало модным перепевать Высоцкого. Его песни неразрывно ассоциируются с его голосом. Я хорошо разбираюсь в шоу-бизнесе: когда перепеваются известные песни, это означает, что исполнитель хочет сделать деньги на чужой славе. С другой стороны, я только приветствую, когда исполнители обращаются к поэтам-классикам. Взять тех же «Колодников» Толстого. Или Есенина, чье 110-летие мы отмечали в этом году. На его стихи масса песен! В том числе в стиле шансона.

«БЫТЬ В ТЮРЬМЕ И ПЕТЬ О НЕЙ НЕЛЬЗЯ»

Владимир Окунев не только коллекционер, но и историк шансона. Поэтому знает о нем все. С самого начала.

— Шансон — это бардовская, солдатская и блатная песня, уличный фольклор, народная песня. Зачем все эти жанры смешали и назвали шансоном, я не знаю. Корнями шансон уходит еще в былины, когда певцы ходили, играя на гуслях, и рассказывали сюжетные истории. Былины не имеют аналогов в фольклоре других народов. Разве что где-то рядом карело-финский эпос. И шансон — блатная песня не имеет аналогов за рубежом. Лишь рэп негров из того же ряда.

— Владимир Степанович, а когда шансон стал примерно таким, каким мы слышим его сейчас?

— В своем нынешнем виде шансон оформился к началу XX века. Его первый расцвет пришелся на 1-ю Мировую, Гражданскую войну, времена нэпа. Происходили эпохальные события, и песня на них откликалась. Второй расцвет случился в 50-е. Тогда, после смерти Сталина, на свободу вышло много талантливых авторов, которые писали стихи, рассказы, воспоминания о том, с чем они столкнулись в неволе. Еще есть военный шансон: песни о штрафбатах, «афганские» и «чеченские» песни. Есть и блатные песни, связанные с войной, например: «Я был батальонный разведчик». Тут и про войну, и про любовь с изменой.

— Где обычно пишутся блатные песни: на зоне или уже на воле, после отсидки?

— Один из исполнителей блатной песни сказал как-то: «Сидеть в тюрьме и петь о тюрьме может только ненормальный». Как правило, эти песни пишутся уже на воле. Взять известного поэта-песенника Михаила Танича. Сидел он давно, но тексты на блатную тематику пишет до сих пор. Но есть и исключения. Те же братья Полярники писали именно на зоне.

— Поют ли блатные песни непосредственно на зоне?

— Да. Вот как это бывает. Сидят в камере 10-20 человек, и вдруг один из них запел. Случился порыв души у человека. Вся камера замолкает и слушает: одну песню, две, три... Классические блатные песни довольно просты: обычно там все менты и вохровцы плохие, все зеки — хорошие, плюс роковая любовь, родной дом, мама. Но песни эти обязательно сюжетные, очень лиричные и нормального человека не оставят равнодушным. Мне рассказывали, что в тюрьмах любят петь песни Розенбаума, и не только блатные. Тот же «Вальс бостон».

«ИСПОЛНИТЕЛЕЙ ПРОДВИГАЕТ БРАТВА»

Владимир Окунев многое знает о современном шоу-бизнесе: что, как и почем. И сетует, что многие на шансоне просто зарабатывают, а некоторым талантливым исполнителям не пробиться на сцену.

— Когда шансон с успехом появился на радиостанциях, некоторые артисты поняли, что на нем можно зарабатывать. Песни в данном стиле исполнили Пугачева, Газманов, Буйнов и другие. Все стали покупать время в эфире (в Питере три песни в месяц стоят 800 рублей).

Это привело к тому, что люди перестали понимать, что же такое шансон. Послушав Газманова, они думают, что это и есть шансон. На радио раскручиваются откровенно заказные проекты, поэтому я принципиально не слушаю его. Зато классики шансона — Петр Лещенко, Утесов, Вертинский — почти не звучат. А ведь тот же Леонид Утесов — один из лучших исполнителей блатных песен. Взять те же его «Одесские песни»...

— Какое участие принимает в шансонном бизнесе криминал?

— Самое прямое. Многие радиостанции принадлежат ему. Братва продвигает своих исполнителей — за счет денег, связей. Посмотрите на некоторых из них. Они в «конкретных» наколках, на концертах передают приветы той или иной братве. Когда недавно авторитета Иванькова — Япончика вернули в Россию, тот же Вилли Токарев публично выступал в его защиту, даже исполнял песню, посвященную Япончику.

Пробиться со стороны на сцену сейчас очень трудно. Один исполнитель отверг сотрудничество с криминалом, и ему преподнесли карту России, где были отмечены города, в которых ему лучше теперь не появляться.

— «Братва, не стреляйте друг в друга!» — это блатная песня?

— Это точно не классическая блатная песня. Я бы назвал песню Евгения Кемеровского гимном братве. Которая, кстати говоря, активно его и продвигает.

«ТАМ «ПЕТУХ», ЗДЕСЬ ПАХАН»

Владимиру Степановичу по-настоящему близок лишь тот исполнитель, у кого не только музыка и тексты хорошие, но и высокие душевные и моральные качества.

— Мне не нравится, когда шансонье бравируют тем, что сидели. Некоторые известные артисты хвалятся этим в каждом интервью. А чем, собственно, хвалиться? Сидели-то за дело. И сидеть-то можно по-разному: там быть «петухом», а на воле строить из себя пахана. Опять же, многие артисты в своих интервью твердят, как они не любят этот продажный шоу-бизнес, где одни «голубые». Мол, никогда с ними на одной сцене стоять не будут! А потом видишь: заплатили им хорошо, — и ничего, стоят. Мне в этом смысле нравится позиция Кучина. Он как-то был на радиопрограмме, где слушатели задают вопросы. После нее признался: «До чего мне Питер понравился! Никто не стал спрашивать, за что я сидел». Я знаком со многими исполнителями блатных песен, но никогда не выпытываю у них, за что сидели. Кто хочет — сам рассказывает.

— Кто еще, кроме Ивана Кучина, вам импонирует из шансонье?

— Можно по-разному относиться к Шуфутинскому. Но он после концерта, несмотря на свой статус «звезды», не считает зазорным раздавать автографы всем желающим сколь угодно долго. К сожалению, некоторые исполнители не так ценят своего слушателя. Хорошо отношусь к Звинцову, Дюмину.

— Владимир Степанович, как вы относитесь к женщинам-шансонье?

— Положительно. У меня много их записей. Но хороших исполнительниц очень мало. Люба Успенская — это скорее ресторанная песня. Катя Огонек поет то, что называют блат-попом, — дискотечный шансон. Выделю француженку Дени Верни. Она приезжала в СССР еще тогда, когда блатные песни были под запретом. Так она запоминала их наизусть и по памяти записывала во Франции. Что-то, что забывала, конечно, добавляла от себя. Но так и появляются народные песни. Например, «Мурка». У меня есть около сорока ее вариантов. Или «Постой, паровоз...». А ведь у этой песни есть автор, и он еще жив! Это питерец Николай Ивановский, сидевший. Но люди добавляют какие-то строчки от себя, поэтому песни и становятся народными, а значит, любимыми.

Евгений Колесников
ЗА решеткой, №13, 2005


Комментарии

Оставьте ваше мнение

Имя
Email
Введите код 1038

vk rutube youtube

Андрей Заря
Михаил Круг
Шура Каретный
Владимир Трофимов
Александр Звинцов
Николай Тюханов
Александр Марцинкевич
Павел Яцюк
Евгений Чужой
Владимир Высоцкий

Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой. И нажмите Ctrl+Enter
Использование материалов сайта запрещено. © 2004-2015 Музей Шансона