Я был батальонный разведчик, 
А он писаришка штабной. 
Я был за Россию ответчик, 
А он спал с моею женой. 

Ах, Клава, любимая Клава, 
Ужели судьбой решено? 
Чтоб ты променяла, шалава, 
Меня на такое... добро! 

Меня - на такого мужчину! 
Я срать бы с ним рядом не стал. 
Ведь я от Москвы до Берлина 
По вражеским трупам шагал. 

Шагал, а потом в лазарете 
Со смертью в обнимку лежал, 
И плакали сестры, как дети, 
Пинцет у хирурга дрожал. 

Тяжелой солдатской слезою 
Расплакался весь батальон,
Когда я Геройской звездою 
С протезами был награжден. 

И вот мне вручили протезы, 
И еду-то, братцы, я в тыл. 
Скупые мужицкие слезы 
Кондуктор в вагоне пролил. 

Пролил, прослезился, собака, 
Но все же содрал четвертак, 
Не выдержав, сам я заплакал: 
Грабители, мать вашу так! 

Грабители, сволочи тыла, 
Эх, как же вас носит земля! 
И понял я: многим могила 
Придет от мово костыля. 

Домой я с войны возвращался, 
И стал я ту Клавку ласкать, 
Я телом ее наслаждался, 
Протез положив на кровать. 

Проклятый осколок железа 
Мне жал на пузырь мочевой. 
Полез под кровать за протезом, 
А там - писаришка штабной! 

Я бил его в белые груди, 
Срывал я с него ордена... 
Ах, люди, советские люди. 
Подайте на чарку вина!